Описание.

1. Введение.
2. Понятие эквивалентности.
3. Виды эквивалентности.
4. Различные подходы к эквивалентности.
5. Концепция динамической эквивалентности.
6. Теория уровней эквивалентности В.Н. Комисарова
7. Эквивалентность и привязанность к языковым единицам.
8. Заключение.
9. Список литературы.

Выдержка из работы.

Министерство образования и науки РФ

Федеральное агентство по образованию

Ростовский государственный экономический университет

Факультет Лингвистики и журналистики

Дисциплина «Теория перевода»

РЕФЕРАТ

На тему: Концепции переводческой эквивалентности, её уровни и виды

Выполнила: студентка группы 721

Скрылёва Антонина

Научный руководитель:

Барабанова И.Г.

Ростов-на-Дону

2009-

1. Введение.
2. Понятие эквивалентности.
3. Виды эквивалентности.
4. Различные подходы к эквивалентности.
5. Концепция динамической эквивалентности.
6. Теория уровней эквивалентности В.Н. Комисарова
7. Эквивалентность и привязанность к языковым единицам.
8. Заключение.
9. Список литературы.

Введение

Перевод является одним из древнейших видов человеческой деятельности, это сложный и многогранный процесс. Обычно говорят о переводе «с одного языка на другой», но, в действительности, в процессе перевода происходит не просто замена одного языка другим. В переводе сталкиваются различные культуры и традиции, разные склады мышления, разные литературы, разные эпохи и разные уровни развития.

Задача любого перевода – это передать средствами другого языка целостно и точно содержание подлинника, сохранив его стилистические и экспрессивные особенности. Перевод должен передавать не только то, что выражено подлинником, но и то, как это выражено в нем. Это требование относится как ко всему переводу данного текста, так и к отдельным его частям. Для определения степени общности содержания (смысловой близости) оригинала и перевода были введены понятия эквивалентности и адекватности.

Понятие эквивалентности раскрывает важнейшую особенность перевода и является одним из центральных понятий современного переводоведения.

В современном переводоведении существуют различные подходы к определению эквивалентности. Однако наиболее распространенной на сегодняшний момент можно назвать теорию уровней эквивалентности В.Н. Комиссарова, согласно которой в процессе перевода устанавливаются отношения эквивалентности между соответствующими уровнями оригинала и перевода. Единицы оригинала и перевода могут быть эквивалентны друг другу на всех существующих уровнях или только на некоторых из них. Конечная цель перевода, по Комиссарову, заключается в установлении максимальной степени эквивалентности на каждом уровне.

Изучение уровней эквивалентности очень важно не только для теории, но и для практики перевода, т.к. позволяет определить, какую степень близости к оригиналу переводчик может достичь в каждом конкретном случае.

Понятие эквивалентности

Специфика перевода, отличающая его от всех других видов языкового посредничества, заключается в том, что он предназначен для полноправной замены оригинала и что рецепторы перевода считают его полностью тождественным исходному тексту. Вместе с тем, очевидно, что абсолютная тождественность перевода оригиналу недостижима и что это отнюдь не препятствует осуществлению межъязыковой коммуникации. Дело не только в неизбежных потерях при передаче особенностей поэтической формы, культурно-исторических ассоциаций, специфических реалий и других тонкостей художественного изложения, но и в несовпадении отдельных элементов смысла в переводах самых элементарных высказываний.

Вследствие отсутствия тождества отношение между содержанием оригинала и перевода был введен термин «эквивалентность», обозначающий общность содержания, т.е. смысловую близость оригинала и перевода.

Поскольку важность максимального совпадения между этими текстами представляется очевидной, эквивалентность обычно рассматривается как основной признак и условие существования перевода. Из этого вытекает три следствия.

Во-первых, условие эквивалентности должно включаться в само определение перевода. Так, английский переводовед Дж.Кэтфорд определяет перевод как «замену текстового материала на одном языке эквивалентным текстовым материалом на другом языке». Также американский исследователь Ю.Найда утверждает, что перевод заключается в создании на языке перевода «ближайшего естественного эквивалента» оригиналу.

Во-вторых, понятие «эквивалентность» приобретает оценочный характер: «хорошим», или «правильным», переводом признается только эквивалентный перевод.

В-третьих, поскольку эквивалентность является условием перевода, задача заключается в том, чтобы определить это условие, указав, в чем заключается переводческая эквивалентность, что должно быть обязательно сохранено при переводе.

В поиске ответа на последний вопрос в современном переводоведении можно обнаружить три основных подхода к определению понятия «эквивалент».

До последнего времени в переводоведении ведущее место принадлежало лингвистическим теориям перевода, в которых доминирует традиционное представление о том, что главную роль в переводе играют языки. При таком подходе задачи переводчика могут быть сведены к максимально точной передачи текста оригинала языком перевода в его полном объёме. Некоторые определения перевода фактически подменяют эквивалентность тождественностью, утверждая, что перевод должен полностью сохранять содержание оригинала. А.В. Федоров, например, используя вместо «эквивалентности» термин «полноценность», говорит, что эта полноценность включает «исчерпывающую передачу смыслового содержания подлинника». Однако этот тезис не находит подтверждения в наблюдаемых фактах, и его сторонники вынуждены прибегать к многочисленным оговоркам, которые фактически противоречат исходному определению. Так, Л.С. Бархударов оговаривает, что о неизменности «можно говорить лишь в относительном смысле», что «при переводе неизбежны потери, т. е. имеет место неполная передача значений, выражаемых текстом подлинника». Отсюда Л.С.Бархударов делает закономерный вывод, что «текст перевода никогда не может быть полным и абсолютным эквивалентом текста подлинника», однако остается непонятно, как это совместить с тем, что «неизменность плана содержания» была указана в качестве единственного определяющего признака перевода.

Такой подход к переводу дал основания для появления так называемой теории непереводимости, согласно которой перевод вообще невозможен. Безусловно, уникальность словарного состава и грамматического строя каждого языка, не говоря уже о различии культур, позволяет утверждать, что полное тождество текстов оригинала и перевода в принципе невозможно. Однако, утверждение о том, что невозможен и сам перевод, весьма спорно.

Второй подход к решению проблемы переводческой эквивалентности заключается в попытке обнаружить в содержании оригинала какую-то инвариантную часть, сохранение которой необходимо и достаточно для достижения эквивалентности перевода. Наиболее часто на роль такого инварианта предлагается либо функция текста оригинала, либо описываемая в этом тексте ситуация. Иными словам если перевод может выполнить ту же функцию или описывает ту же самую реальность, то он эквивалентен. Однако, какая бы часть содержания оригинала ни избиралась в качестве основы для достижения эквивалентности, всегда обнаруживается множество реально выполненных и обеспечивающих межъязыковую коммуникацию переводов, в которых данная часть исходной информации не сохранена. И, наоборот, существуют переводы, где она сохранена, однако, они не способны выполнять свою функцию в качестве эквивалентных оригиналу. В таких случаях мы оказываемся перед неприятным выбором: либо отказать подобным переводам в праве быть переводами, либо признать, что инвариантность данной части содержания не является обязательным признаком перевода.

Третий подход к определению переводческой эквивалентности можно назвать эмпирическим, он представлен в работах В.Н. Комиссарова. Суть его заключается в том, чтобы не пытаться решать, в чем должна состоять общность перевода и оригинала, а сопоставить большое число реально выполненных переводов с их оригиналами и выяснить, на чем основывается их эквивалентность. Проделав такой эксперимент, Комиссаров сделал вывод о том, что степень смысловой близости к оригиналу у разных переводов неодинакова, и их эквивалентность основывается на сохранении разных частей содержания оригинала.

Виды эквивалентности

Л. К. Латышев различает мелкомасштабную и крупномасштабную эквивалентность, говоря о том, что характерная черта перевода - часто возникающее несоответствие между эквивалентностью отдельных отрезков исходного текста и переводного текста и эквивалентностью этих тестов в целом. Дело здесь в том, что в конечном итоге переводческая эквивалентность должна быть установлена на уровне двух текстов, и крупномасштабная эквивалентность допускает принесение в жертву эквивалентности мелкомасштабной.

Пример. Название фильма "Die hard" было сначала неверно переведено как "Умри медленно, но достойно", и лишь затем, исходя из сюжета, в котором действует человек, которого так просто не убьешь, - как "Крепкий орешек". На уровне отдельных слов и даже предложения более близким является первый перевод, но крупномасштабная эквивалентность, связанная со смыслом и коммуникативным эффектом всего текста, диктует другой вариант.

Мелкомасштабная эквивалентность существует на уровне слова, словосочетания, предложения и сверхфразового единства, а эквивалентность крупномасштабная - на уровне всего текста, и, если идти еще дальше, на уровне сверхтекста.

Итак, рассмотрев различные аспекты эквивалентности, можно утверждать, что это многозначное понятие в теории перевода. Всякий раз следует различать, говорится ли о содержательной или функциональной эквивалентности, и эквивалентность какого уровня имеется при этом в виду.

Различные подходы к эквивалентности

Отечественный переводовед, Лев Константинович Латышев, выделяет четыре основных концепции эквивалентности:

1. Концепция формального соответствия

"Передается все, что поддается передаче (в том числе по мере возможности и структура исходного текста). Трансформируются, заменяются, опускаются только те элементы исходного текста, которые вообще невозможно воспроизвести "напрямик". Подобная практика первоначально имела место при переводе сакральных текстов.

2. Концепция нормативно- содержательного соответствия

"Переводчики этого направления стремились выполнить два требования: 1) передать все существенные элементы содержания исходного текста 2) соблюсти нормы переводящего языка (ПЯ)".

3. Концепция полноценного (адекватного) перевода

Авторы данной концепции А. В. Федоров и Я. И. Рецкер определили следующие качества адекватного перевода: 1) исчерпывающая передача смыслового содержания текста; 2) передача содержания равноценными (то есть выполняющих функцию, аналогичную выразительной функции языковых средств подлинника) средствами.

4. Концепция динамической (функциональной) эквивалентности

Понятие динамической эквивалентности, которое впервые выделил Юджин Найда, сходно с понятием функциональной эквивалентности у отечественного исследователя А. Д. Швейцера. Речь идет о совпадении реакции получателя исходного текста и носителя одного языка с реакцией получателя текста перевода, носителя другого языка. Согласно А. Д. Швейцеру, содержание, которое необходимо передать, складывается из четырех элементов или четырех значений: 1) денотативное; 2) синтаксическое; 3) коннотативное и 4) прагматическое значение ("определяемое отношением между языковым выражением и участниками коммуникативного акта").

По мнению Л. К. Латышева, данная концепция не противоречит предыдущим двум, а включает их в себя как более частные случаи.

Немецкий теоретик перевода, A. Нойберт (ГДР), выдвигает сходную идею - идею "коммуникативной эквивалентности", которая ничуть не умаляет важность языковой эквивалентности, а помещает последнюю в более широкий контекст социального взаимодействия, осуществляемого средствами текстового взаимодействия. Коммуникативная эквивалентность - это характеристика текста перевода, предполагающая наличие в нём коммуникативной ценности, которая, не будучи полностью тождественной коммуникативной ценности текста оригинала, демонстрирует прототипные черты текстов переводящего языка, а также отвечает общим ожиданиям и информированности получателя-носителя переводящего языка. Коммуникативная эквивалентность исторична и связана с вербальным взаимодействием, а также - с целенаправленностью перевода. При этом теоретик тесно увязывает эквивалентность с моделями поведения, социальным окружением и социальными функциями: текст и его перевод выступают в виде сложного поля социального взаимодействия, в котором каждый переведённый текст "отражает новую версию социальной жизни, закодированной в языковых формах...". Безусловно, это один из наиболее социологических подходов к данной проблеме.

Концепция динамической эквивалентности

Многие склонны считать концепцию динамической эквивалентности самой перспективной. Какие же требования предъявляются к эквивалентности двух текстов - текста оригинала и текста его перевода? Согласно мнению Л. К. Латышева, таких требования три:

Оба текста должны обладать (относительно равными коммуникативно- функциональными свойствами (относительно одинаковым образом должны "вести себя" соответственно в сфере носителей исходного языка и в сфере носителей переводящего языка);

В меру, допустимую в рамках первого условия, оба текста должны быть максимально аналогичны друг другу в семантико- структурном отношении;

При всех "компенсирующих" отклонениях между обоими текстами не должны возникать семантико- структурные расхождения, не допустимые в переводе.

Только на основе концепции динамической эквивалентности, как полагает Л. К. Латышев, могут быть построены положения современной теории перевода о переводческой эквивалентности, так как именно она позволяет объяснить многие переводческие приемы, в ряде случаев обеспечивающие эквивалентный перевод, например, замену исходного содержания. Однако сам автор признает, что "не существует и, по всей видимости, долго еще не будет существовать методики измерения и сравнения двух реакций" - реакций получателя текста оригинала и получателя текста перевода. Тем не менее, такие попытки предпринимались, в частности, еще Ю. Найда указывал на то, что оценка соответствия текстов перевода и оригинала специалистами, владеющими как языком перевода, так и языком оригинала, недостаточна, так как они слишком хорошо знают текст на исходном языке. Именно реакция лиц, владеющих языком перевода, то есть адресатов, позволяет оценить адекватность переводного текста. Для этого предлагается техника "закрытых слов" (разработанная У. Л. Тейлором), предполагающая заполнение информантами текста перевода (250 слов), в котором пропущено каждое пятое слово, а идеальным случаем, по мнению теоретика, было бы сравнение реакций информантов - носителей исходного и переводящего языков на основе данной техники.

Другой проблемой, с точки зрения Л. К. Латышева, является уточнение понятия "реакция". Индивидуальные реакции "не могут быть объектами сравнения с целью оценки качества перевода". Объектами сравнения могут выступать конструкты как некоторые усредненные реакции - реакция русского и немца, русского и англичанина и т.д. Как пишет сам исследователь, "эти конструкты носят характер прогноза и представляют собой абстракции, создаваемые путем "вычитания" из потенциальных реальных реакций компонентов, обусловленных личными убеждениями, личным опытом, эмоциональным типом получателя и т. п.", то есть являются "лингвоэтническими" реакциями (Там же, с. 20-21). Лингвоэтническая реакция это, конечно же, абстракция, по сути - прогноз переводчика, опирающегося на знание национальной психологии. Однако, с нашей точке зрения, возможно и измерение таких реакций или "коммуникативного эффекта" (как более емкого, с точки зрения Латышева, понятия), а именно, методами лингвопсихосоциологии. Индивидуальные реакции, полученные в результате соответствующего исследования на основе научно обоснованной выборки и статистического анализа.

§ 1. Общее представление о современном состоянии теории эквивалентности

Читали ли вы Дэна Брауна? Паоло Коэльо? Харуки Мураками?

В оригинале?!

Когда мы читаем те книги, о которых шла речь выше, мы имеем в виду переводы, но не отдаем себе отчета в том, что это переводы. Требуется специальное усилие, чтобы это осознать. Это происходит потому. Что в обществе существует представление о том, что перевод замещает собой оригинал в принимающей культуре, что он как бы и есть оригинал. Парадоксально, что каким бы ни было реально соотношение перевода и оригинала, эти тексты воспринимаются/предполагаются получателями тождественными. Переводчик не может игнорировать это явление и стремится оправдать возложенные на него обществом ожидания и создать такой текст, который по своим свойствам максимально приближается к оригиналу, являясь его коммуникативно-функциональной заменой/подобием. В результате между текстами перевода и оригинала предполагается наличие и устанавливаются некоторые отношения. Наличие этих отношений проистекает также из того факта͵ что перевод не просто акт свободного текстопорождения, он возникает на базе оригинала, являя собой вторичный текст.

Эти отношения принято определять через категорию эквивалентности. Τᴀᴋᴎᴍ ᴏϬᴩᴀᴈᴏᴍ, чтобы выполнять ту же функцию что и оригинал, перевод должен быть эквивалентен оригиналу.

Понятие эквивалентности перевода оригиналу является центральным и без сомнения самым спорным понятием теории перевода. Во многом это обусловлено тем, ҷᴛο эта категория носит не объективный, а субъективный характер.
Размещено на реф.рф
Причина такой субъективности в следующем большинство теория основаны на переводе художественной литературы или даже поэзии, а это частный (и весьма специфичный) случай перевода. Восприятие художественного текста даже на родном языке вариативно (ты ничего не понял у Достоевского!) Переводчик всœего лишь a reader – перевод это одна из множества возможных интерпретаций. Сама природа художественного текста состоит в неопределœенности, многоликости, в данном смысл и цель художественного слова. Как же тогда можно говорить об эквивалентности на фоне вариативности перевода? Но для получателя перевода любой перевод эквивалентен, ᴛ.ᴇ. воспринимается как таковой. Прагматически текст перевода функционирует как эквивалент. Опять же субъективная природа. Т.е. это не жесткая система.

В самом общем виде эквивалентность понимают определœенное соотношение перевода и оригинала, как соответствие ПТ оригиналу , но при попытке конкретизировать это общее представление оказывается не так просто определить. В чем эта общность должна состоять? В каких пределах она должна существовать, чтобы некий текст, созданный на базе оригинала мог считаться его переводом и по каким критериям ее должно оценивать?

Мы уже сталкивались с этим понятием в рамках вводных лекций, однако не использовали данный термин, с тем, чтобы закрепить само понимание его современного содержания.

Существует множество теорий эквивалентности, от строго лингвистического подхода к пониманию этого термина до отрицания его ценности для теории перевода. Можно выделить три базовых подхода к определœению этого термина:

1) общее универсальное определœение; реальное воплощение которого иллюстрируется на примерах текстов разной функциональной направленности.

И.С. Алексеева: современное понимание эквивалентности текстов состоит в достижении максимально возножного подобия двух текстов, на ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ только способен самый квалифицированный переводчик, а не их тождества/перевод не копия оригинала в буквальном смысле слова. Equivalence in translation should not be approached as a search for sameness, since sameness can not even exist between versions in one language.

Эквивалентность – максимальная общность содержания двух разноязычных текстов, допускаемая различиями языков. Под содержанием, в данном случае В.Н. Комиссаров понимает наличие в любом высказывании 1) цели коммуникации выражаемой через 2)описание какой-либо ситуации, осуществляемое посредством отбора 3) некоторых ее признаков, которые на поверхностном уровне представлены языковыми единицами, организованными определœенным 4) синтаксическим образом и обладающим неким 5)языковым значением, ĸᴏᴛᴏᴩᴏᴇ, в свою очередь, состоит из денотативного, коннотативного и внутрилингвистического.

2) определœение эквивалентности через демонстрацию ее конкретных видов. Т.е. эквивалентность применительно к конкретному типу текста состоит в сохранении того или иного аспекта содержания оригинала, признаваемого инвариантным. Giuliana Garzone, 2001: ʼʼThere are more than 50 definitions, some being split into “kinds”, because authors see it impossible to give a universal one, they single out only one textual feature to the detriment of others, which is rather practical than theoreticalʼʼ.

3) Отказ от использования этого термина. Причиной тому является крайне утилитарный, прагматический подход к пониманию переводческой деятельности. Main functionalist principle – choices are subordinated to the purpose of translation. In the extreme manifestation called SKOPOS (Hans Vermeer, K.Reiss ). They substitute the much used and abused term equivalence with adequacy, which means correspondence of the TT with the function it is supposed to have in the Tculture. Thus, TS have seen “dethronement” of ST. Extreme formulation of SKOPOS theory: translation – an offer of information in the TL about an offer of info in the SL.M.Baker: equivalence is used “for the sake of convenience – because most translators are used to it rather than because it has any theoretical status”.

Известно, что для того, чтобы определить какое-либо научное понятие крайне важно установить его соотношение с другими понятиями рассматриваемой области знаний.

Понятие эквивалентности тесно связано с понятием инварианта перевода. Под инвариантом часто понимают набор определœенных свойств оригинала, который сохраняется в переводе. Естественно, что исследователи, которые по-разному определяют эквивалентность (ᴛ.ᴇ. по-разному формулируют цель перевода), включают в данный набор различные свойства текста. При этом, в любом случае инвариантность перевода обеспечивает его эквивалентность.

Popovic: “invariant core – stable, basic and constant semantic elements in the text whose existence can be proved by experimental semantic condensation. Алексеева: инвариант – соотношение содержания текста и ситуативного контекста͵ разное для каждого конкретного текста и представляющее собой его коммуникативное задание (значение языковых единиц vs содержание как значение реализованное в речи; содержание vs функция текста͵ функция реализуется через содержание, но отлична от нее. К примеру, ʼʼНу, ты молодец! – одно содержание – разные функции, ʼʼНезабудьте оплатить проездʼʼ, ʼʼКто еще вошел?ʼʼ - разное содержание – одна функция.

В инвариант могут входить любые элементы содержания текста от наиболее очевидных денотативных до порой неприметных интертекстуализмов и стилевых черт текста. Не нужно забывать, что различные элементы содержания текста характеризуются большей или меньшей степенью важности для текста оригинала, ᴛ.ᴇ. расположены иерархически исходя из той, функциональной нагрузки которую они несут в тексте. Это определяет их вхождение в инвариант, и следовательно их релœевантность для оценки эквивалентности текста. Neubert: Translation equivalence is defined as a semeotic category comprising syntactic, semantic and pragmatic components of the text that are arranged hierarchically, pragmatic one of paramount importance.

Неизменным (инвариантным) должно оставаться функционалное содержание (Р. Якобсон выделяет следующие функции высказывания – денотативная, экспрессивная, поэтическая, металингвистическая, фатическая + “повелительная”), ᴛ.ᴇ. семантическая и прагматическая сторона оригинала, определяемая коммуникативной установкой и функциональными характеристиками высказывания, а также их соотношением. Надо иметь в виду, что функциональная доминанта может варьировать даже в пределах одного текста͵ в связи с этим прежде чем переводить крайне важно ее определить для каждого отрезка перевода. Положение о функциональном инварианте не снимает положений о семантическом и синтаксическом инварианте, поскольку включает их: важной функцией любого коммуникативного акта является передача информации. При этом, это положение имеет большую объяснительную силу, т.к. охватывает и те случаи, когда основной функцией текста является не денотативная функция.

Другим понятием теории перевода, связанным с понятием эквивалентности, является понятие адекватности перевода.

В своем бытовом значении эти два слова не путаются никогда, и анализ их общеязыкового словоупотребления может служить основой для их терминологического разграничения. Эквивалентность за пределами лингвистической терминологии употребляется как синоним равнозначности, равноценности, как знак "равно": эквивалентное вознаграждение (равно по ценности затраченному труду), понятие об эквивалентном диаметре, ᴛ.ᴇ. о линœейном размере частицы, эквивалентном диаметру соответствующего шара, эти два мешка риса эквивалентны друг другу. Адекватность мы используем по-другому – как характеристику действия: адекватное решение, поведение, реакция. При этом не требуется уточнение чему? т.к. предполагается, что норме. А.Д. Швейцер определяет его как соответствие выбранного языкового знака ПЯ тому аспекту ИТ, который избирается в качестве основного ориентира процесса перевода. Он также отмечает, что данный термин в отличие от эквивалентности ориентирован на процесс перевода, а не на его результат. Вместе с тем, если требование эквивалентности, как мы уже сказали, является требованием максимальным, предполагающим исчерпывающую передачу коммуникативно-функционального инварианта ИТ, то адекватным должна быть названо некое компромиссное решение, та степень соответствия, которая реально достижима в конкретном случае. Τᴀᴋᴎᴍ ᴏϬᴩᴀᴈᴏᴍ, адекватность перевода - ϶ᴛᴏ характеристика его динамического аспекта͵ она связана с условиями протекания акта межъязыковой коммуникации, соответствием переводческого варианта выбранной стратегии, отвечающей, в свою очередь, коммуникативной ситуации. Следовательно, на практике возможны случаи, когда неэквивалентная передача некоторых фрагментов текста должна быть признана адекватным решением, но не наоборот.

Я думаю, что эквивалентный перевод возможен в ситуации отсутствия противоречия между двумя задачами, когда передача максимального объёма содержания обеспечивает передачу и функции текста. Тогда понятия эквивалентности и адекватности совпадают.

§ 2. Основные концепции переводческой эквивалентности

Рассмотрим некоторые концепции эквивалентности в их историческом развитии. Это понятие развилось от понимания эквивалентности как суммы значений слов ИТ, равной сумме значений слов ПТ до сегодняшнего понимания: максимальная общность содержания Ит и ПТ, допускаемая различиями языков (Комиссаров). Воспринимая высказывание, Рецептор должен не только понять значение языковых единиц и их связь, но и сделать определœенные выводы из всœего содержания ʼʼчто он хочет этим сказатьʼʼ. Стоит подчеркнуть, что эти концепции были органичным развитием существовавших в разные исторической эпохи религиозных, литературных и общественнонаучных воззрений и формировались в тесной связи с ними; они отвечали уровню развития общественного сознания и культуры. Тем не менее на протяжении всœей истории письменных языков, а, значит, перевода 5 базовых исторически сложившихся теорий неоднократно сменяли друг друга, совершая круг за кругом в бесконечной спирали человеческого познания, каждый раз обогащаясь опытом прошлого и совершенствуясь, но тем не менее сохраняя свои существенные черты.

Самая древняя концепция из известных нам носит название концепции формального соответствия . Эта концепция, по-видимому, служила основой письменного перевода в древности. Основной массив переводимой литературы в то время составляли библейские и религиозные тексты, что создавало особые условия формирования соответствующих взглядов на перевод. Как известно, Библия почиталась как ипостась Божия, слово Божие, зафиксированное теми, кто непосредственно был причастен Богу – апостолами. Всеобщая неграмотность и вера делали сам текст святыней. Слово Библии считалось неприкосновенным, поскольку дано было Богом именно в такой форме. Это породило иконическую теорию языкового знака, которая утверждает непроизвольность связи формы и содержания знака. Следовательно, перевод по существу был святотатством, подлинно священным могло быть только исходное слово. При этом, насущная крайне важно сть распространения христианства требовала создания иноязычных Библий. Работа по переводу осуществлялась в монастырях наиболее образованными священниками, которые стремились по возможности более полно отразить весь объём информации заложенный в Священном писании. В соответствии с концепцией формального соответствия, возникшей как теоретическое осмысление этой цели, в переводе копировалась, прежде всœего, ФОРМА оригинала, содержание же зачастую приносилось в жертву. В результате текст перевода оказывался темным, непонятным вследствие его дословности и перегруженности внутрилингвистической информацией, широкого использования транслитерации (mamoth – мамон). Это нисколько не умаляло его религиозного значения, поскольку считалось, что понять Божий замысел – выше сил человеческих. Древние переводы Библии изобилуют нелœепостями, порой возникавшими в результате многократно повторенных описок (верблюд и угольное ушко), тем не менее пиитет перед текстом был настолько велик, что несанкционированное высшим духовенством внесение в него изменений приводило к серьезным социальным потрясениям (Реформа Мартина Лютера 16 в., раскол Никона 18 в.). Эта концепция становится популярной всякий раз, когда в обществе появляется поклонение тексту. К примеру, А. Фет, как переводчик, стремился сохранить в стихе форму: кол-во слогов, рифму, размер стиха, мало заботясь о содержании. Подстрочники в научных целях.

Первый стих ʼʼЭнеидыʼʼ Вергилия в переводе В.Брюсова звучит так: ʼʼТот я, который когда-то на нежной ладил свирели песнь и, покинув леса, побудил сосœедние нивы, да селянину они подчиняются, жадному даже (труд, земледелам любезный), - а ныне ужасную Марта брань и героя пою, с побережий Тройи кто первый прибыл в Италию, роком изгнан...ʼʼ

В концепции нормативно-содержательного соответствия основная цель переводчика состоит в!)передаче полного содержания ИТ!!)при неприменном соблюдении норм ПЯ. Она является антиподом предыдущей и существовала в древности как ее альтернатива для устного перевода. Впервые идею такого подхода к переводу сформулировал Лютер.
Размещено на реф.рф
Он, руководствуясь этими идеями, сделал новый перевод Библии на средневерхненемецкий, причем следуя второму требованию данной концепции он опирался с одной стороны на простонародный, уличный, а с другой на канцелярский язык. Ведь к тому времени еще не сформировались национальные литературные нормы. С появлением языковой нормы эта концепция развилась и до сир пор является основой для устного официального перевода и всœех информационных переводов.

Концепция эстетического соответствия состоит в подходе к тексту оригинала как к сырому материалу. Задача переводчика создать на ПЯ на базе ИТ некий идеальный текст. Критерии "идеальности" в разные века различались, но они традиционно связывались с характеристиками господствующего литературного направления: классицизм и его принципы эстетики Николо Буало (соответствие заранее определœенному шаблону), романтизм и его субъективизм, полет фантазии, украшательства. К примеру, баллада ʼʼЛенораʼʼ Готфрида Августа Бюргера была переведена романтиком Жуковским трижды: ʼʼЛюдмилаʼʼ (ʼʼРусская баллада. Подражание Биргеровой Леонореʼʼ) в Древней Руси, ʼʼСветланаʼʼ - современная ему Москва, ʼʼЛенораʼʼ в Германии. Типичны соревнования переводчиков: с Жуковским соревновался Павел Катенин ʼʼОльгаʼʼ, "Наташа" (последнюю Пушкин считал лучшим примером баллады). Из школьного урока литературы: Баллада Жуковского “Светлана” связана с русскими обычаями и поверьями, песенно-сказочной традицией. Предмет баллады – гадания девушки в крещенский вечер.
Размещено на реф.рф
Образ Светланы – первый в русской поэзии художественно убедительный, психологически правдивый образ русской девушки. Она то молчалива и грустна, тоскуя по безвестно исчезнувшему жениху, то пуглива и робка во время гадания, то рассеянна и встревожена, не зная, что её ждёт - ϶ᴛᴏ типично для сентиментализма В. А. Жуковский приобрёл славу оригинального писателя именно как создатель баллад.

Пушкинтак охарактеризовал принципы классицистического перевода:

ʼʼВ переводных книгах, изданных в прошлом столетии, нельзя прочесть ни одного предисловия, где бы не находилась неизбежная фраза: мы думали угодить публике, а с тем вместе оказать услугу и нашему автору, исключив из его книги места͵ которые могли бы оскорбить образованный вкус французского читателяʼʼ.

Переход к противоположному отношению к переводу (романтическому), произошедший на рубеже веков, охарактеризован Пушкиным следующим образом:

ʼʼСтали подозревать, что ᴦ. Летурнер мог ошибочно судить о Шекспире и не совсœем благоразумно поступил, переправляя на свой лад Гамлета͵ Ромео и Лира. От переводчиков стали требовать более верности и менее щекотливости и усердия к публике - пожелали видеть Данте, Шекспира и Сервантеса в их собственном виде, в их народной одеждеʼʼ.

В 1748 году А.П.Сумароков опубликовал драму под названием ʼʼГамлетʼʼ При этом драма А.П. Сумарокова не была переводом ни в нашем, ни в тогдашнем смысле этого слова. Сумароков даже оскорбился, когда Тредиаковский сказал, что он перевел шекспировскую трагедию, а дал ему гневную отповедь в печати: ʼʼГамлет мой, говорит он (ᴛ.ᴇ. Тредиаковский), не знаю от кого услышав, переведен с французской прозы английской шекспировой трагедии, в чем он очень ошибся. Гамлет мой, кроме монолога в окончании третьего действия и Клавдиева на колени падения, на шекспирову трагедию едва, едва походитʼʼ. И это правда. Эта переделка построена по канонам классицизма; тема ее - борьба за престол, а в базе лежит конфликт любви и долга. При этим можно было как угодно обращаться с переводимым автором, в случае если переделки улучшали его. Переводчик-классик относился бережно лишь этому автору, который, по его понятиям, сам приближался к идеалу. Но Шекспир был, по мнению Сумарокова, ʼʼанглийский трагик и комик, в котором очень худова и чрезвычайно хорошева очень много ʼʼ. И он переделывал это ʼʼхудоеʼʼ на ʼʼхорошееʼʼ.

Для русских переводов XVIII века характерны многочисленные случаи замены иноязычных имен и бытовых деталей оригинала русскими именами и деталями родного быта͵ изменения всœей обстановки действия, то есть перенесение действия в российскую действительность. Такая практика получила название ʼʼсклонение на наши нравыʼʼ . Примеры ʼʼсклонения на наши нравыʼʼ легко можно найти в переводах многих литераторов того времени, в частности, у Гавриила Романовича Державина . Так в переводе Горация ʼʼПохвала сельской жизниʼʼ он создает чисто русскую обстановку. Читатель встречает здесь и упоминание о ʼʼгоршке горячих добрых щейʼʼ, и сугубо русскую реалию ʼʼПетров деньʼʼ. То есть, по сути, происходит стирание различий между переводом и собственным творчеством. Такая форма передачи произведения иностранной литературы для того времени была закономерным явлением, обусловленным стремлением переводчиков как можно активнее осваивать переводимые подлинники, делать их настолько своими, чтобы в переводах не чувствовалось их иноземное происхождение.

Обращают на себя внимание, прежде всœего, многочисленные и развернутые отсебятины переводчика. В случае если у Диккенса говорится: ʼʼСамые черные дни чересчур хороши для такой ведьмыʼʼ, то Введенский вместо этого пишет: ʼʼА что касается до водяной сволочи, то она, как известно, кишмя кишит в перувианских рудниках, куда и следует обращаться за ней на первом корабле с бомбазиновым флагомʼʼ. Введенский вставлял в текст не только отдельные тирады и абзацы. Как-то он сам заявил о своем переводе ʼʼДомби и сынаʼʼ: ʼʼВ этом изящном переводе есть целые страницы, принадлежащие исключительно моему перу ʼʼ . В переводе ʼʼДавида Копперфильдаʼʼ он сочинил от себя конец второй главы, начало шестой главы и т.д. Другой характерной чертой творческого метода Введенского было украшательство. В случае если Диккенс пишет ʼʼЯ поцеловал ее!ʼʼ, то у Введенского звучит: ʼʼЯ запечатлел поцелуй на ее вишневых губкахʼʼ. Даже английское слово со значением ʼʼдомʼʼ Введенский передает по-своему: ʼʼФамильный наш, сосредоточенный пункт моих детских впечатленийʼʼ. Свой переводческий метод Введенский оправдывал им же созданной теорией. Суть теории состоит по сути в том, что переводчик имеет всœе права уснащать свой перевод отсебятинами, в случае если его перо ʼʼнастроеноʼʼ аналогично тому, как и перо самого романиста. Исходя из этого Иринарх Введенский видел в своих переводах ʼʼхудожественное воссоздание писателяʼʼ. В статье, опубликованной в 1851 году в ʼʼОтечественных запискахʼʼ, И.Введенский пишет, что ʼʼ...При художественном воссоздании писателя даровитый переводчик прежде и главнее всœего обращает внимание на дух этого писателя, сущность его идей и потом на соответствующий образ выражения этих идей. Сбираясь переводить, вы должны вчитаться в вашего автора, вдуматься в него, жить его идеями, мыслить его умом, чувствовать его сердцем и отказаться на это время от своего индивидуального образа мыслей ʼʼ

Характерной чертой романтизма является крайняя неудовлетворенность действительностью, противопоставление ей прекрасной мечты. Внутренний мир человека, его чувства, творческую фантазию романтики провозгласили подлинными ценностями, в противоположность ценностям материальным. Отличительной особенностью романтического творчества является ярко выраженное отношение автора ко всœему, что изображается в произведении. Романтиков властно влекли к себе фантастика, народные предания, фольклор.
Размещено на реф.рф
Их манили дальние страны и минувшие исторические эпохи, прекрасный и величественный мир природы. Романтические герои всœегда в конфликте с обществом. Οʜᴎ - изгнанники, странники. Одинокие, разочарованные, герои бросают вызов несправедливому обществу и превращаются в бунтарей, мятежников.

Проблема существования реалистического перевода: то, что мы имеет сейчас, или вжиться в текст, закрыть книгу и написать заново, от имени автора.

Концепция полноценности перевода ориентирована в основном на письменный перевод художественного текста. Ее выразителями являются довоенные советсткие филологи: А.Федоров, К.Чуковский, Н. Гумилев. Появление этой концепции связано с расцветом структурализма в лингвистике и стремлением описать язык через самого себя без обращения к внеязыковой действительности. Отсюда основной мыслью этой теории является крайне важно сть исчерпывающей передачи содержания при использовании равноценных средств. Экспрессия, выраженная метафорой, должна передаваться метафорой. Перевод как лингвистическое упражнение, осуществляемое по определœенным правилам. В данной концепции всœе единицы текста делились на содержательные (неясно какое содержание имеется ввиду!) и функциональные (упускается из виду, что и более крупные части текста могут выполнять определœенную функцию). И всœе эти единицы должнв быть переданы! Существенным усовершенствованием этой теории явился позднее появившийся принцип ранговой иерархии выделœенных конпонентов, что позволило выделить "пустые" и "вариабельные" элементы содержания, которыми можно пожертвовать.

Концепция динамической или функциональной эквивалентности (Ю.Найда, А.Д. Швейцер). В рамках этой концепции эквивалентностью принято называть сходство интеллектуальной и эстетической реакции получетелœей оригинала и перевода. Задача переводчика состоит в том, чтобы выявить функциональную доминанту переводимого текста и сохранить ее в тексте оригинала. Среди базовых функций текста͵ отличающихся установкой на тот или иной компоненнт речевого акта͵ выделяются (типология Р. Якобсона)

денотативная,

экспрессивная (на отправителя),

поэтическая (на выбор формы коммуникации)

металингвистическая (на код, игра слов)

контактоустанавливающая (х-ка речевого акта͵ на контакт между коммуникантами)

конативная / волеизъявительная (на получателя)

Недостатки: неопределœен термин реакция, нет типов реакций. В этой теории впервые переводчик воспринимается не просо как лицо, знающее два языка, но и как специалист по коммуникации и культуре соответствующих стран. Он может делать лингвоэтнические поправки с целью уравнять реакции адресатов, преодолеть лингвоэтнические расхождения. В случаях же когда эта несовпадающая информация является частью содержания текста приходится чем-то жертвовать.

СКОПОС – универсальная модель эквивалентности. СКОПОС – цель, цель деятельности переводчика. Ведь перевод – практическая деятельность, а любая деятельность имеет цель. В случае если цель, которую преследует переводчик недостигнута – значит вся работа сделана напрасно. Переводчик, находяйщийся в центре внимания данной концепции, воспринимается как личность, целью практической деятельности которого должна быть что угодно от понравиться шефу до ввести в заблуждение. Успех перевода определяет его адекватность, ᴛ.ᴇ. правильный выбор способа перевода. Правильный – значит, ведущий к достижению цели. Термин эквивалентность используется для обозначения свойств результата переводческой деятельности – текста. Хотя она и принято понимать как функциональное соответствие ПТ оригиналу, но отнюдь не является целью перевода.

Неогерменевтическое понимание перевода – перевод как средство постижения исходного текста через соотнесение с другим языком. Перевод=понимание. Каждый перевод – индивидуальное прочтение оригинала. В этой концепции проблемы выбора варианта перевода не столь важны.

§ 3. Виды и уровни эквивалентности.

Рассмотренные ранее исторические подходы к определœению "хорошего" перевода, из которых выводились соответствующие различные понятия эквивалентности, представляли эквивалентность как недифференцированное понятие. Между тем, В. Коллер отмечает, что недифференцированное требование эквивалентности бессодержательно, т.к. неясно, в каком именно отношении (и на каком уровне, какие именно свойства оригинала (инвариант) должны быть сохранены в переводе?) ПТ должен быть эквивалентен ИТ, ведь текст явление многофункциональное и многомерное. Он выделяет 5 видов эквивалентности:

¨ денотативная или содержательная, при которой инвариантным является предметное содержание текста;

¨ коннотативная или стилистическая, при которой сохраняется коннотативное значение единиц оригинала путем выбора соответствующего синонима;

¨ текстуально-нормативная , также называемая стилистической, при которой передаются жанровые признаки текста͵ особенности соответствующей языковой и речевой нормы.

¨ формальная , использующаяся при переводе каламбуров, индивидуализмов и прочих художественно-эстетических особенностей текста.

¨ прагматическая или коммуникативная, характеризующаяся учетом установки на получателя текста.

Эти пять видов эквивалентности задают определœенную "шкалу ценностей", которой оперирует переводчик. При этом иерархию этих ценностей ему приходится всякий раз заново для каждого нового текста и для каждого отдельного фрагмента текста. Этот подход к представлению понятия эквивалентности критикуют за нарушение правил логической субкатегоризации. Действительно, составляющие ее виды эквивалентности пересекаются (дома делятся на старые и многоэтажные). Коннотативный и формальный компоненты содержания входят составной частью в прагматику текста. В современной теории перевода, тем не менее, утверждается первостепенная важность коммуникативно-прагматической эквивалентности, т.к. именно она задает отношения между остальными видами эквивалентности. Это требование согласуется с понятием функционального инварианта͵ предложенным А.Д.Швейцером.

В случае если Коллер располагает свои виды эквивалентности в одной плоскости, то В.Н. Комиссаров строит некую иерархию уровней эквивалентности, исходя из степени смысловой общности между ИТ и ПТ. Эта система неоднократно подвергалась критике за непоследовательности и неуниверсальность, но, тем не менее, интересен сам принцип подобного ранжирования переводов. В его системе также выделяется 5, но не видов, а уровней, причем на каждом следующем предполагается существование эквивалентности предыдущего уровня. Ниже приведены те элементы содержания, которые последовательно сохраняются на пяти выделяемых им уровнях:

1. цель коммуникации

2. идентификация ситуации

3. "способ описания ситуации"

4. значение синтаксических структур

5. значение словестных знаков (лексемы)

На пятом уровне предполагается сохранение всœех базовых частей содержания оригинала. Непоследовательность этой системы в том, что между 3-м и 4-м, а также 4-м и 5-м наблюдается не разная степень семантической общности, а разная форма организации содержания – синтаксическая и лексическая соответстенно. See more detailed account:

Эквивалентность перевода при передаче функционально-ситуативного содержания оригинала

Учитывая зависимость оттого, какая часть содержания передается в переводе для обеспечения межъязыковой коммуникации различают уровни (типы) эквивалентности. Любой текст имеет коммуникативную функцию (сообщает факты, выражает эмоции, требует реакции Рецептора). Это обусловливает х-р сообщения его языковое оформление. Цель коммуникации (часть текста указывающая на его функцию) представляет собой “производный” смысл высказывания, который Рецептор должен раскрыть.

Эквивалентность первого типа (для чего сообщается содержание) состоит в сохранении той части содержания, которая передает цель (стр.
Размещено на реф.рф
52).

That’s a pretty thing to say. - Постыдился бы! (Возмущение)

Для этого типа эквивалентности характерно

· несопоставимость лексического состава и синтаксической организации

· невозможность связать лексику и структуру оригинала отношениями семантического перефразирования или синтаксической трансформации

· отсутствие реальных и прямых логических связей между сообщениями

· наименьшая общность содержания

Применяется когда более детальное воспроизведение невозможно или когда оно может привести рецептора к неправильным выводам.

A rolling stone gathers no moss. Даже непонятно хорошо это или плохо. Кому на месте не сидится тот добра не наживет.

Во втором типе (о чем сообщается) общая часть содержания оригинала передает цель коммуникации и отражает одну и ту же внеязыковую ситуацию. Указание на ту же ситуацию сопровождается значительными структурно-семантическими расхождениями. Одна и та же ситуация может описываться через различные присущие ей особенности. Следует различать факт указания на ситуацию и способ ее описания (часть содержания, указывающая на ее признаки). Характер отражения избираемых признаков и внутренняя организация информации о них составляет логическую структуру сообщения. В корне описания ситуации “некоторый предмет лежит на столе” бывают понятия состояния, восприятия, активного действия. (Ночь почти миновала - Скоро рассвет; Он хорошо сохранился - Он выглыдит моложе своих лет). Для второго типа характерна идентификация содержания при изменении способа ее описания. Основа - универсальный характер отношений между языком и экстралингвистической реальностью.

He answered the phone - Он снял трубку.

Вкаждом языке есть предпочтительные способы описания определœенных ситуаций. Употребление этого типа связано с наличием традиционного способа описания ситуаций (предупредительные надписи). Различные ситуации могут получать особое значение в рамках культуры того или иного коллектива.

Третий тип (что сообщается в оригинале):

London saw a cold winter last year. - В прошлом году зима в Лондоне была холодной.

Особенности

1. Отсутствие параллелизма лексического состава и синтаксической структуры

2. невозможность связать структуры отношениями синтаксической трансформации

3. сохранение цели и идентификации той же ситуации

4. сохранение общих понятий, с помощью которых описывается ситуация, способа описания ситуации

Может наблюдаться полное совпадение структуры сообщения и использование синонимической структуры. Варьируется:

· степень детализации описания (В русских переводах наблюдается большая эксплицитность).

· способ объединœения описываемых признаков (ограничение сочетаемости отдельных понятий)

· направление отношений между признаками (конверсивное перефразирование)

· распределœение отдельных признаков (возможность перемещения признаков в смежных сообщениях)

Понятие динамической эквивалентности, которое впервые выделил Юджин Найда, сходно с понятием функциональной эквивалентности у отечественного исследователя А. Д. Швейцера. Речь идет о совпадении реакции получателя исходного текста и носителя одного языка с реакцией получателя текста перевода, носителя другого языка. Согласно А. Д. Швейцеру, содержание, которое необходимо передать, складывается из четырех элементов или четырех значений: 1) денотативное; 2) синтаксическое; 3) коннотативное и 4) прагматическое значение ("определяемое отношением между языковым выражением и участниками коммуникативного акта") .

Уровни эквивалентности

Согласно теории В.Н. Комиссарова “эквивалентность перевода заключается в максимальной идентичности всех уровней содержания текстов оригинала и перевода”..

Теория уровней эквивалентности у В.Н. Комиссарова основывается на выделении в плане содержания оригинала и перевода пяти содержательных уровней:

1. уровень языковых знаков;

2. уровень высказывания;

3. уровень сообщения;

4. уровень описания ситуации;

5. уровень цели коммуникации;

Единицы оригинала и перевода могут быть эквивалентны друг другу на всех пяти уровнях или только на некоторых из них. Конечная цель перевода заключается в установлении максимальной степени эквивалентности на каждом уровне.

В переводоведении нередко встречается тезис о том, что главным определяющим принципом эквивалентности текста является коммуникативно-функциональный признак, который складывается из равенства коммуникативного эффекта, производимого на реципиентов оригинального и переводного текстов.

Однако при трактовке коммуникативно-функциональной эквивалентности утверждается, что, создавая текст на языке Б, переводчик, строит его таким образом, чтобы получатель на языке Б воспринял его так же, как и получатель на языке А. Иными словами, в идеале сам переводчик не должен привносить в текст сообщения элемент своего собственного восприятия, отличного от восприятия этого сообщения тем получателем, которому оно было адресовано. На самом деле восприятие переводчика и любого из получателей речи не способно оказаться одинаковым в силу самых различных личностных, культурных и социальных причин.

Очевидно, что основная цель перевода состоит не в подгонке текста под чье-то восприятие, а в сохранении содержания, функций, стилевых, стилистических, коммуникативных и художественных ценностей оригинала. И если эта цель достигнута, то и восприятие перевода в языковой среде перевода будет относительно равным восприятию оригинала в языковой среде оригинала. Преувеличение роли коммуникативно-функционального фактора в переводе приводит к размыванию внутреннего содержания, информативной сути самого текста, оригинала и перевода, к замещению сущности объекта реакцией на него со стороны воспринимающего субъекта. Определяющим становится не сам текст, а его коммуникативная функция и условия реализации смыслового содержания текста; передача содержания равноценными (то есть выполняющих функцию, аналогичную выразительной функции языковых средств подлинника) средствами .

Коммуникативно-функциональная эквивалентность в современном переводоведении рассматривается в широком поле прагматики перевода - то есть совокупности факторов, определяющих ориентацию перевода на его реципиента, иначе говоря «приближение» перевода к реципиенту. Разумный баланс подходов предполагает три основных фактора, определяющих эквивалентности перевода.

Юджин Найда, американский лингвист, переводчик и теоретик перевода, внес существенный вклад в развитие современной теории перевода. Наиболее значима его книга «К науке переводить» (1964)1. Теоретические взгляды Найды на перевод сформировались в процессе многолетней практики перевода и редактирования переводов текстов Библии на многие языки мира. Работа в Американском библейском обществе позволила ему сопоставлять самые различные пары языков, как близкородственных, так и далеких, обслуживающих самые разнообразные культуры.

Главным в концепции Найды представляется положение о двух типах эквивалентности при переводе: формальной (ФЭ) и динамической (ДЭ). В основе его представлений о необходимости различать эти два вида эквивалентности лежит убеждение в том, что совершенно точный перевод невозможен. Однако очень близким к оригиналу может оказаться воздействие перевода на получателя, хотя тождества в деталях не будет.

Найда отмечает, что существуют самые разные типы перевода - от сверхбуквального (подстрочника) до свободной парафразы. Различие в выборе того или иного типа перевода обусловлено, по мнению Найды, тремя факторами: характером сообщения, намерениями автора и переводчика как его доверенного лица и типом аудитории.

Признавая неразрывную связь формы и содержания в сообщении, Найда отмечает, что сообщения различаются все же тем, что доминирует в них - форма или содержание. В этом положении угадывается функциональный подход к сообщению, сформулированный Якобсоном, а именно различение денотативной и поэтической функций сообщения, каждая из которых может выступать на первый план в конкретном акте коммуникации, а все остальные функции, присущие сообщению, сохраняются. В качестве иллюстрации этого положения Найда приводит пример библейских текстов: в Нагорной проповеди превалирует содержание, а в некоторых стихах Ветхого Завета, написанных акростихом, на первый план выступает поэтическая функция, т.е. доминирует форма.

Определяя основные цели, которые преследует переводчик, выбирая тот или иной тип перевода, Найда указывает на две, а именно на передачу информации и вызов определенного типа поведения у получателя переводного речевого произведения. Во втором случае «переводчику мало, когда получатель говорит: "Это понятно". Переводчик стремится, чтобы получатель сказал: "Это для меня важно"». Возможны и более высокие степени императивности текста. Соответственно степень адаптации переводного текста к речевым привычкам получателя переводного текста будет варьировать от минимальной в первом случае до максимальной во втором.

И, наконец, тип перевода выбирается в зависимости от способности получателя понять переводной текст. Найда выводит четыре уровня способности понимания: способность детей, чей словарь и жизненный опыт ограниченны, способность малограмотных людей, не владеющих письменной речью, способность среднеобразованного человека, свободно понимающего как устную, так и письменную речь, способность специалиста понимать сообщения в рамках своей специальности.

Все эти факторы определяют стратегию переводчика, выбор определенного типа эквивалентности между оригинальным и переводным сообщениями - формальную эквивалентность или динамическую.

«При соблюдении формальной эквивалентности, - пишет Найда, - внимание концентрируется на самом сообщении, как на его форме, так и на содержании. При таком переводе необходимо переводить поэзию поэзией, предложение - предложением, понятие - понятием». Такой тип перевода Найда называет переводом-глоссой (gloss translation). Перевод-глосса предполагает перенесение получателя сообщения в культуру иного народа, того, для кого создан оригинальный текст. Переводчик в этом случае часто прибегает к примечаниям, стремясь сделать текст максимально понятным.

Если же переводчик ставит перед собой цель достичь динамической эквивалентности переводного текста тексту оригинала, он стремится «не столько добиться совпадения сообщения на языке перевода с сообщением на языке оригинала, сколько создать динамическую связь между сообщением и получателем на языке перевода, которая была бы приблизительно такой же, как связь, существующая между сообщением и получателем на языке оригинала». Получатель переводного произведения не переносится в иную культуру, ему предлагается «модус поведения, релевантный контексту его собственной культуры; от него не требуется для восприятия сообщения, чтобы он понимал контекст культуры оригинала»2. Американский исследователь подробно анализирует принципы ориентации перевода на формальную или динамическую эквивалентность.

При формально эквивалентном переводе переводчик в основном ориентируется на исходный язык, на форму и содержание исходного сообщения. Предпринимаются попытки полного воспроизведения грамматических форм, постоянства в употреблении слов и выбора значений в рамках исходного контекста. Такие переводы не всегда понятны среднему читателю, требуют примечаний и комментариев, однако, разумеется, имеют право на существование. Они могут быть ориентированы на другую группу получателей, а именно на специалистов, желающих получить как можно более точные и полные сведения о культуре и языке другого народа. Таким образом, тексты, переведенные по принципу формальной эквивалентности, оказываются более значимыми с точки зрения сопоставительной лингвистики и сравнительной культурологии.

Перевод, ориентированный на динамическую эквивалентность, Найда определяет как «самый близкий естественный эквивалент исходного сообщения»3. Расшифровывая эту дефиницию, он поясняет, что термин «эквивалент» ориентирован на исходное сообщение, термин «естественный» на сообщение на языке перевода, а определение «самый близкий» объединяет обе ориентации в максимальном приближении. Рассматривая категорию «естественности» перевода, Найда говорит о трех определяющих ее аспектах: следовании нормам переводящего языка и принимающей культуры в целом, соответствии контексту данного сообщения и соответствии уровню аудитории. Исследователь признает, что формальная и динамическая эквивалентности являются некими полюсами, между которыми располагается множество промежуточных типов эквивалентности.

Категория «естественного перевода» подробно рассматривается американским исследователем. Приспособление текста перевода к языку и культуре должно привести к тому, что в переведенном тексте не осталось никаких следов иностранного происхождения. Отсюда неизбежно вытекает требование культурной адаптации. Найда приводит в качестве примера такой адаптации, как крайний случай динамической эквивалентности, фрагмент перевода Нового Завета, выполненного Дж.Б. Филлипсом, где высказывание оригинала «приветствовать друг друга святым целованием» заменяется в переводе на «обменяться сердечным рукопожатием» на том основании, что в библейские времена святое целование было обычной формой приветствия.

Естественность изложения на языке перевода связана, по мнению Найды, главным образом с проблемой взаимной сочетаемости слов на нескольких уровнях, самыми важными из которых являются классы слов, грамматические категории, семантические классы, типы дискурса и культурные контексты.

Естественность контекстуальная затрагивает такие аспекты речи, как интонация и ритм, а также стилистическая уместность сообщения в рамках контекста.

Третий аспект естественности формулируется как степень соответствия переведеного сообщения способности получателя его понять. «Об этом соответствии, - пишет Найда, - можно судить по уровню опыта и способности аудитории к декодированию, если, конечно, преследовать цели истинно динамической эквивалентности». Говоря об этом аспекте естественности, исследователь делает весьма важную для теории перевода оговорку: «Не всегда можно быть уверенным, как именно реагировала (или должна была реагировать) первоначальная аудитория».

В самом деле, преследуя цель вызвать у аудитории ту или иную реакцию, переводчик исходит из собственного понимания этой цели, из понимания, которое формируется у него как у продукта определенной культуры, определенной исторической эпохи.

Способен ли переводчик верно понять те перлокутивные стратегии, которые заложены автором оригинального текста, обращенного к определенной аудитории? Может ли вообще переводное сообщение вызвать у получателя реакцию, подобную той, что вызывал текст оригинала у своей аудитории? Эти вопросы не находят ответа в работе Найды. Следует признать, что в науке о переводе на них до сих пор нет ответа.

Идея, положенная Найдой в основу различения двух типов эквивалентности, или, точнее, двух типов перевода, не нова и высказывалась в истории перевода неоднократно. Еще в XVIII в. немецкий писатель и философ Иоганн Готфрид Гердер (1744- 1803) писал: «Давно различали два вида перевода. Один перевод пытается перевести подлинник слово в слово, даже по возможности с теми же интонационными звучаниями. Его назвали "übersetzen с ударением на приставке. Второй вид (über "setzen) переносит автора, т.е. выражает образ автора так, как он бы заговорил вместо нас, если бы его родным языком оказался наш язык». Гердер противопоставляет французской манере исправительных переводов, адаптированных под «нравы», вкусы и речевые обычаи читающей публики, иную, филологическую: «Французы гордятся своим национальным вкусом, к которому они приноравливают все, вместо того, чтобы приноравливаться самим к вкусу иных времен. А мы, бедные немцы, напротив, не имеем Родины и почти не имеем читающей публики. Без широкого национального вкуса хотим видеть Гомера таким, какой он есть, и самый наилучший перевод не может достигнуть этого, если его не сопровождают примечания и комментарий, отмеченные высоким критическим умом. В таком переводе мне бы хотелось видеть и поэзию и гекзаметр».

Нетрудно заметить, что определение истинного перевода, предложенное Гердером, напоминает положение о функциональной эквивалентности Найды. Однако пристрастия Гердера явно на стороне именно такого, близкого оригиналу, филологического перевода.

Взгляды Гердера разделял и Иоганн Вольфганг Гёте (1749- 1832). Предлагая классификацию типов художественного перевода, расположенных в исторической последовательности, он различал три типа перевода: «Имеется три рода переводов: первый знакомит нас, исходя из наших общих понятий, с чужой страной; здесь более всего у места скромный прозаический перевод. Проза полностью снимает все особенности подлинника, написанного стихами, и даже поэтический восторг низводит до некоего общего уровня, но для начала оказывает величайшую услугу, потому что перевод этот входит в нашу привычную домашнюю национальную обстановку как нечто новое и прекрасное, незаметно для нас подымает наш дух, дает нам настоящую радость... За этим следует второй вид перевода, когда мы пытаемся перенестись в чужеземные условия, но в сущности только присваиваем чужие мысли и чувства и хотим их выразить по-своему - в своих мыслях и чувствах. Такую эпоху перевода я хотел бы назвать, исходя из первоначального значения этого слова, пародийной. В большинстве своем лишь остроумные люди имеют призвание к подобному делу. Француз, произвольно обращающийся со словами оригинала, так же произвольно поступает с чувствами, мыслями, да и со смыслом вообще, он во что бы то ни стало требует заменить сочный иноязычный плод любым суррогатом, но только чтобы этот суррогат вырастал на его собственной национальной почве... Но поскольку невозможно долго оставаться ни в состоянии совершенства, ни в состоянии несовершенства, а всегда наступает перемена, то мы пережили третью эпоху перевода - самую высшую и последнюю. Это - стремление сделать перевод полностью тождественным оригиналу, так что один текст существует не вместо другого, а заменяет другой. Этот род перевода на первых порах вызвал ожесточенное сопротивление, ибо переводчик, неуклонно следующий за оригиналом, в большей или меньшей степени отходит от оригинальности своей нации и таким образом возникает нечто третье, для чего еще должен дорасти вкус массы читателей. Фосс, заслуги которого переоценить невозможно, сперва не удовлетворял публику, и это продолжалось до тех пор, покуда мы мало-помалу не вслушались и не вжились в новую манеру. Зато ныне всякий, кому ясно значение происшедшего, кто постиг, каким многообразием средств располагают благодаря Фоссу немцы, какие возможности в риторике, ритмике и метрике открыл нам острый ум этого талантливого юноши, как непосредственно вошли в немецкий обиход чужеземцы - Ариосто и Tacco, Шекспир и Кальдерон, став при этом вдвое и втрое доступнее нам, чем были прежде, - может надеяться, что история литературы без обиняков скажет, кто первым, ломая многие преграды, ступил на этот путь... Перевод, стремящийся к тождеству с оригиналом, приближается к подстрочнику и сильно облегчает понимание оригинала; таким образом, мы приближаемся к основному тексту, нас подтягивают к нему, и круг, в котором происходит сближение чужого со своим, известного с неизвестным, в конце концов замыкается».

Как видим, именно формальная эквивалентность расценивается Гёте как высший уровень перевода.

Сопоставление взглядов Гердера и Гёте со взглядами Найды интересно не только потому, что показывает явную преемственность идей в теоретических взглядах на перевод, но и потому, что со всей очевидностью демонстрирует перемещение оценочных акцентов от одного полюса к другому, неоднократно наблюдавшемуся в истории перевода. На рубеже XVIII и XIX вв. Гердер и Гёте противопоставляют точный, максимально близкий оригиналу перевод, построенный на принципах формальной эквивалентности, французской переводческой манере «прекрасных неверных», господствовавшей в европейском переводе в XVII-XVIII вв. В середине XX в. Найда заявляет, что в современном переводе наметился явный крен в сторону динамики.

Возникает вопрос, почему динамическая эквивалентность оказывается предпочтительней формальной. Американский лингвист пытается ответить на этот вопрос с позиции теории информации. Опираясь на положение теории информации о том, что надежность понимания сообщения находится в прямой зависимости от степени избыточности речи, Найда делает интересный для теории перевода вывод: переведенный текст, в котором максимально сохранены структура и семантика оригинала, характеризуется недостаточной избыточностью для полного понимания сообщения, в нем слишком много неопределенного и нового. Адаптация же текста перевода, основанная на принципах динамической эквивалентности, снимает неопределенность и сохраняет для получателя привычный для него культурный контекст. Текст перевода приобретает в этом случае необходимую избыточность и благодаря этому легче воспринимается получателем.

Кроме того, динамическая эквивалентность, предполагающая высокую степень адаптации переводного текста к культуре народа-получателя, ориентирована на читателя среднего уровня, который, по мнению Найды, не всегда способен понять текст, пришедший из иной культуры. Призывая приближать текст к культуре народа, говорящего на языке перевода, «натурализовать» его. Найда тем не менее отмечает, что «культурные расхождения представляют меньше трудностей, чем можно было бы ожидать, особенно если прибегать к помощи примечаний, разъясняющих случаи культурных расхождений, ибо всем понятно, что у других народов могут быть иные традиции».

В своих более поздних работах, в частности, как отмечает Комиссаров в работе, специально посвященной роли культурных различий, Найда «уже не требует такой адаптации текста перевора, которая переместила бы его в новую культурную среду и тем самым в значительной степени удалила бы перевод от оригинала. Теперь упор делается на объяснение культурных реалий с помощью ссылок и примечаний. Таким путем достигается правильное понимание текста рецептором перевода, но уже речь идет не об обеспечении одинакового воздействия, как этого требовал принцип динамической эквивалентности»1.

Таким образом, маятник переводческих пристрастий опять начинает движение в противоположную сторону, вновь пересматриваются критерии совершенного перевода. Но регулярное колебание маятника переводческих пристрастий не должно помешать увидеть то, что в переводческой практике на всем протяжении ее истории существовали разные, иногда диаметрально противоположные по целям и формам типы переводов. Эта вариативность типов всегда затрудняла оценку качества перевода. Найда, рассматривая типы эквивалентности если не как однопорядковые, то, во всяком случае, как имеющие равное право на существование, полагал, что однозначная оценка перевода невозможна: «Нельзя утверждать, что тот или иной перевод хорош или плох, не принимая во внимание множества факторов, которые в свою очередь можно оценить с разных позиций, получая весьма различные результаты. И поэтому на вопрос - хороший это перевод или нет? - всегда будет множество вполне обоснованных ответов».

Цель сообщения, или коммуникативная интенция, автора оригинала и переводчика могут совпадать, но могут и не совпадать. Текст, имеющий директивную направленность для одного народа, не всегда может и должен сохранять ее в переводе. Так, захваченные или перехваченные радиоразведкой боевые документы (боевые приказы, распоряжения и т.п.) не будут выполнять ту же функцию в переводе на язык противника. Перевод на русский язык Конституции США или Франции не будет выполнять в нашем обществе тех же функций, что и в соответствующих странах. Эти тексты утратят директивную функцию и будут выполнять лишь функцию информативную. Обратные случаи возможны, но более редки. Например, в Канаде в основу законодательства положены законы Франции и Великобритании. Гражданское право осуществляется на основе французского наполеоновского Гражданского кодекса, а уголовное - на основании английского Уголовного кодекса. Документы, переведенные с этих языков, должны обладать одинаковой юридической силой. Естественно, что подходы к переводу и принципы соответствия в этих случаях будут различными.

Одна из главных задач переводчика заключается в максимально полной передаче содержания оригинала, и, как правило, фактическая общность содержания оригинала и перевода весьма значительна.

Следует различать потенциально достижимую эквивалентность, под которой понимается максимальная общность содержания двух разноязычных текстов, допускаемая различиями языков, на которых созданы эти тексты, и переводческую эквивалентность - реальную смысловую близость текстов оригинала и перевода, достигаемую переводчиком в процессе перевода. Пределом переводческой эквивалентности является максимально возможная (лингвистическая) степень сохранения содержания оригинала при переводе, но в каждом отдельном переводе смысловая близость к оригиналу в разной степени и разными способами приближается к максимальной.

Понятие динамической эквивалентности введено в лингвистику американским учёным Ю. Найдой.

Обычно эквивалентность перевода устанавливается путем сравнения исходного текста с текстом перевода. Ю. Найда предлагает сравнивать реакции получателя переводного текста и получателя текста на исходном языке (т. е. реакцию того, кто получает сообщение через переводчика и того, кто получает текст непосредственно от носителя исходного языка). Если эти реакции в своих существенных чертах (как в интеллектуальном, так и эмоциональном плане) эквивалентны друг другу, то текст перевода признается эквивалентным исходному тексту. Следует подчеркнуть, что под эквивалентностью реакций подразумевается их сходство, но отнюдь не тождество, которое, совершено очевидно, является недостижимым в силу различий этнолингвистического, национально-культурного плана между представителями различных языковых общностей.

Понятие динамической эквивалентности в принципе соответствует понятию функциональной эквивалентности, выдвинутому советским лингвистом А.Д. Швейцером: «Переводя исходное сообщение на другой язык, переводчик соизмеряет внеязыковую реакцию на переведенное сообщение со стороны его получателя с реакцией на исходное сообщение получателя, воспринимающего его на исходном языке».

Очевидно, что проблема достижения эквивалентной реакции у получателя перевода самым непосредственным образом связана с проблемой передачи содержания исходного текста. Это обусловливает необходимость уточнить, из каких элементов оно складывается. А.Д. Швейцер выделяет четыре таких элемента:

Денотативное (т. е. предметно-логическое) значение, связанное с обозначением тех или иных предметных ситуаций;

Синтаксическое значение, определяемое характером синтаксических связей между элементами высказывания, т. е. его синтаксической структурой;

Коннотативное значение, т. е. созначение, определяемое функционально-стилистической и экспрессивной окраской языкового выражения;

Прагматическое значение, определяемое отношением между языковым выражением и участниками коммуникативного акта (т. е. тем субъективным отношением к языковым знакам, к тексту, которое неизбежно возникает у людей, пользующихся языком в процессе коммуникации).

Важное место в концепции А. Д. Швейцера занимает понятие коммуникативной установки и функции речевого произведения. Коммуникативная установка определяется целью, которую преследует автор высказывания. «Этой целью может быть простое сообщение фактов, стремление убедить собеседника, побудить его к определенным действиям и др. Коммуникативная установка определяет как выбор тех или иных языковых средств, так и их удельный вес в рамках того или иного высказывания.

Рассматривая речевой акт под углом зрения его коммуникативной установки, можно выделить в нем ряд функциональных характеристик, учет которых имеет первостепенное значение для процесса перевода». Для описания этих характеристик А. Д. Швейцер использует классификацию функций речи, созданную Р. Якобсоном:

1) «референтная» или «денотативная функция» – описание предметных ситуаций;

2) «экспрессивная функция», отражающая отношение говорящего к высказыванию;

3) «поэтическая функция», акцентирующая внимание участников речевого акта на форме речевого высказывания (т. е. случаи, когда языковая форма высказывания становится коммуникативно существенной);

4) «металингвистическая функция» (когда ранг смысловых элементов приобретают те или иные свойства данного языкового кода; например, когда мы имеем дело с каламбурами);

5) «фатическая функция», связанная с установкой и поддержанием контакта между коммуникантами.

В речевом произведении, как правило, представлено несколько функций, причем роль этих функций неодинакова. Элементы языка, воплощающие доминирующую функцию, называются функциональной доминантой. От одного речевого произведения к другому, от текста к тексту меняются функции и соответственно функциональные доминанты. Исходя из этого, перевод рассматривается как процесс поиска решения, отвечающего определенному набору варьирующихся функциональных критериев.

Изучение специфики устного перевода осуществляется по трем основным направлениям. Первый аспект исследования занимается факторами, влияющими на извлечение переводчиком информации, содержащейся в оригинале. Устный перевод - это перевод устной речи на ИЯ, восприятие устной речи отличается кратковременностью, одноразовостью и дискретностью, в связи с чем извлечение информации в процессе перевода осуществляется иначе, чем при зрительном восприятии текста. Полнота понимания зависит от ритма, паузации (количества и продолжительности пауз), и темпа речи; извлечение информации происходит в виде отдельных порций по мере развертывания цепочки языковых единиц в речи оратора, восприятие осуществляется на основе «смысловых опорных пунктов». Переводчик прогнозирует последующее содержание текста на основе уже воспринятых «квантов» информации, уточняя свой прогноз в процессе дальнейшего восприятия, что предполагает накопление и удержание в памяти предыдущей информации. Теория устного перевода описывает психолингвистические особенности и лингвистические предпосылки вероятностного прогнозирования при переводе, его зависимость от относительной смысловой самостоятельности минимальных речевых отрезков в разных языках, а также характер потерь информации при восприятии на слух значительных отрезков речи. Описываются также факторы, компенсирующие такие потери: знание предмета и обстановки речи, позволяющее догадываться о содержании пропущенного, интонация, эмоциональная окраска речи и т. д.

Второй аспект изучения устного перевода связан с рассмотрением его как особого вида речи на ПЯ. Теория устного перевода описывает специфику устной речи переводчика, отличающейся от обычной «непереводной» речи. Существование отличительных черт обусловливается тем, что речь переводчика ориентирована на оригинал и формируется в процессе перевода. При синхронном переводе процесс говорения протекает параллельно процессу аудирования (восприятия речи оратора), хотя часть перевода «проговаривается» и в паузы в речи Источника. Важный аспект лингвистического описания синхронного перевода заключается в выявлении размеров (длительности) минимального интервала между началом порождения отрезка оригинала и началом перевода этого отрезка. Величина такого интервала определяется двумя рядами языковых факторов. Во-первых, она зависит от особенностей структуры ИЯ, которые обусловливают длину сегмента речи, в пределах которого снимается многозначность составляющих его единиц. Для многих языков такой сегмент чаще всего включает структурную основу предложения SPO (субъект - предикат-объект) и, в первую очередь, глагол-сказуемое. Нередко переводчик вынужден задерживать начало перевода, ожидая появления глагола в высказывании оратора. Во-вторых, величина интервала отставания зависит и от некоторых особенностей структуры ПЯ, определяющей степень зависимости формы начальных элементов высказывания от его последующих элементов. Например, при переводе на английский язык начала русского предложения «Дружбу с Советским Союзом... (мы глубоко ценим)» переводчику придется ждать, пока Источник произнесет подлежащее и сказуемое, чтобы начать переводить: We highly appreciate our friendship... В то же время, переводя это же предложение на немецкий язык, он мог бы начать перевод после первых же слов: Die Freundschaft mit der Sowjetunion... На величину интервала отставания влияет и существование в ПЯ синонимичных высказываний, различающихся по структуре. Вместо того чтобы ожидать появления в русском высказывании подлежащего и сказуемого, переводчик на английский язык мог бы сразу перевести начало предложения как The friendship with the Soviet Union..., рассчитывая, что сможет применить в переводе иную структуру, например: ...is of great value to us.

В рамках специальной теории устного перевода отмечается и ряд других особенностей речи переводчика. Сюда относится более медленная артикуляция, связанная с так называемыми хезитационными паузами, колебаниями в выборе вариантов, приводящими к резкому увеличению (в 3 - 4 раза) интервала отставания перед ошибочными вариантами, а также общей продолжительности пауз по отношению к чистому звучанию речи. Речь переводчика менее ритмична, переводчик-синхронист часто говорит в повышенном темпе, стараясь быстрее «проговорить» уже понятое, а при последовательном переводе темп речи значительно снижается, поскольку переводчик при этом разбирается в своей записи, восстанавливая в памяти содержание оригинала. Особое внимание в теории устного перевода уделяется нормативным требованиям к речи переводчика, выполнение которых в экстремальных условиях синхронного и последовательного перевода требует особых усилий: обеспечению четкой артикуляции, равномерного ритма, правильной расстановки акцентов, обязательной смысловой и структурной завершенности фраз и других элементов «подачи» перевода, обеспечивающей его полноценное восприятие слушателями. Центральным аспектом изучения устного перевода является рассмотрение его как особого вида перевода, т. е. в противопоставлении переводу письменному. Здесь специальная теория устного перевода выявляет как количественные, так и качественные особенности. В синхронном переводе объем (число слов) текста перевода зависит от длины переводимых отрезков речи. При переводе коротких фраз количество слов в синхронном переводе, в среднем, больше, чем в письменном, за счет большего числа элементов описания, пояснения. При переводе длинных фраз эти величины выравниваются, а при переводе абзацев и более крупных отрезков текста синхронный перевод оказывается менее многословным как за счет сознательной компрессии (сжатия) текста в процессе перевода, так и вследствие некоторого количества пропусков. Уменьшение объема текста перевода по сравнению с письменным переводом того же оригинала отмечается во всех случаях и при последовательном переводе. Число пропусков возрастает с увеличением темпа речи оратора. Поэтому особое внимание теория устного перевода уделяет причинам, способам и пределам речевой компрессии. Необходимость компрессии определяется тем, что условия устного (особенно синхронного) перевода не всегда позволяют передавать содержание оригинала так же полно, как при письменном переводе. Во-первых, при быстром темпе речи оратора переводчику трудно успеть произнести полный текст перевода. Во-вторых, скорость речемыслительного процесса у каждого переводчика имеет свои пределы, и он часто не может говорить так же быстро, как оратор. В-третьих, поспешное произнесение речевых высказываний нередко сказывается на их правильности и завершенности, в результате чего нарушается их восприятие Рецептором перевода и весь процесс межъязыковой коммуникации. Речевая компрессия при устном переводе - задача далеко не простая. Речь идет не просто о пропуске части оригинала, а о таком сжатии переводимого сообщения, при котором сохраняются все важные элементы смысла. Компрессия становится возможной благодаря информационной избыточности речи. В высказывании часто имеются элементы информации, дублирующие друг друга, и при переводе некоторые из них можно опустить, сохранив содержание сообщения. Например, если переводчик полностью перевел вопрос «Когда начнется осуществление этого плана?» и ему предстоит перевести ответ «Осуществление этого плана начнется в 1990 году», то он может сжать его до «в девяностом». В высказывании может иногда содержаться побочная информация (формулы вежливости, случайные замечания, отклонения от темы), опущение которой не помешает реализации главной задачи общения. В ряде случаев ситуация общения делает необязательной передачу какой-то части информации в словесной форме и допускает, таким образом, сокращение информации при переводе.

Компрессия сообщений при переводе представляет собой переменную величину. Она зависит от темпа речи оратора и от соотношения структур ИЯ и ПЯ. Теория устного перевода описывает приемы речевой компрессии для каждой пары языков при помощи как структурных, так и семантических преобразований. Наиболее типичными способами компрессии являются синонимические замены словосочетаний и предложений более краткими словами, словосочетаниями и предложениями, замена полного наименования организации, государства и т. д. аббревиатурой или сокращенным наименованием (The United Nations - ООН), замена сочетания глагола с отглагольным существительным на одиночный глагол, обозначающий то же действие, процесс или состояние, что и заменяемое существительное (to render assistance - помогать), опущение соединительных элементов в словосочетании (the policy pursued by the United States - политика США), замена придаточного предложения причастным или предложным оборотом (When I met him for the first time - при первой встрече с ним) и т. д. При быстрой речи оратора применение различных способов речевой компрессии может сокращать текст перевода на 25 - 30% по сравнению с письменным переводом того же оригинала.

Важным разделом теории устного перевода является изучение характера эквивалентности, достигаемой в различных типах такого перевода. Как уже указывалось, при устном переводе иногда происходит потеря информации, по сравнению с уровнем эквивалентности, устанавливаемым при письменном переводе. Наблюдаемые отклонения сводятся к пропускам, добавлениям или ошибочным заменам информации, содержащейся в оригинале. Каждый вид отклонения включает более мелкие категории, различающиеся по степени важности непереданной или добавленной информации. Пропуски включают:

1) пропуск малозначительного отдельного слова, в основном эпитета;

2) пропуск более важных и крупных единиц, связанный с непониманием переводчиком части текста;

3) пропуск части текста в связи с перестройкой структуры текста при переводе;

4) пропуск значимой части текста в связи с отставанием перевода от речи оратора. Добавления классифицируются по характеру добавленных избыточных элементов: отдельные определители, дополнительные разъяснения, уточняющие связи между высказываниями и пр.

И, наконец, ошибки разделяются по степени важности: небольшая ошибка в переводе отдельного слова, грубая смысловая ошибка при переводе отдельного слова, небольшая ошибка в связи с незначительным изменением структуры, грубая смысловая ошибка при значительном изменении структуры и т. д. При оценке качества устного перевода учитывается специфика устной формы коммуникации: при непосредственном контакте коммуникантов установление эквивалентности на более низком уровне в ряде случаев не препятствует их взаимопониманию, что в определенной степени компенсирует потери информации в процессе устного перевода. Указанные два способа классификации переводов (по характеру переводимого текста и по форме восприятия оригинала и создания текста перевода) основаны на разных принципах, и выделяемые в каждой из них виды перевода, естественно, не совпадают. Теоретически, любой тип текста может быть переведен как устно, так и письменно. Практически, однако, специфика устного перевода налагает определенные ограничения на степень сложности и объем переводимых текстов, что в определенном отношении связано и с их функционально-жанровой характеристикой. Произведения художественной литературы, в целом, не переводятся устно, хотя отдельные цитаты из таких произведений могут приводиться в устных выступлениях и переводиться синхронно или последовательно. Обеспечение художественно-эстетического воздействия в устном переводе с его жесткими темпоральными рамками является весьма сложной задачей, особенно если цитируются поэтические произведения, перевод которых неизвестен переводчику заранее. Не переводятся устно и большие по объему произведения информативных жанров, поскольку продолжительность устного перевода ограничена не только возможностями перевода, но и кратковременностью устной коммуникации вообще: физически невозможно говорить, слушать и запоминать беспрерывно на протяжении длительного периода времени.