Литературный русский язык начал складываться много веков назад. До сих пор в науке идут споры о его основе, о роли церковно-славянского языка в его происхождении. Русский язык относится к индоевропейской семье. Его истоки восходят ко времени существования и распада общеевропейского (праславянского) языка. Из этого общеславянского единства (VI–VII вв.) выделяются несколько групп: восточная, западная и южная. Именно в восточнославянской группе позднее выделится русский язык (ХV в.).
В Киевском государстве использовался смешанный язык, который получил название церковно-славянского. Вся богослужебная литература, являясь списанной со старославянских византийских и болгарских источников, отражала нормы старославянского языка. Однако в эту литературу проникали слова и элементы древнерусского языка. Параллельно этому стилю языка существовала еще и светская и деловая литература. Если примерами церковно-славянского языка служат «Псалтырь», «Евангелие» и так далее, то примером светского и делового языка Древней Руси считаются «Слово о полку Игореве», «Повесть временных лет», «Русская правда».
Данная литература (светская и деловая) отражает языковые нормы живого разговорного языка славян, их устного народного творчества. Исходя из того что в Древней Руси была такая сложная двойная система языка, ученым трудно объяснить происхождение современного литературного русского языка. Мнения их расходятся, однако самой распространенной является теория академика В. В. Виноградова . Согласно данной теории в Древней Руси функционировали две разновидности литературного языка:
1) книжно-славянский литературный язык, основанный на старославянском и используемый преимущественно в церковной литературе;
2) народно-литературный язык, основанный на живом древнерусском языке и используемый в светской литературе.
По мнению В. В. Виноградова, это два типа языка, а не два особых языка, т. е. в Киевской Руси не было двуязычия. Эти два типа языка длительное время взаимодействовали друг с другом. Постепенно они сблизились, и на их основе в XVIII в. образовался единый литературный русский язык.
Началом этапа развития русского литературного языка принято считать время творчества великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина, которого иногда называют создателем современного русского литературного языка.
А. С. Пушкин упорядочил художественные средства русского литературного языка, существенно обогатил его. Он сумел, основываясь на различных проявлениях народного языка, создать в своих произведениях язык, который был воспринят обществом как литературный.
Творчество Пушкина – действительно определенный рубеж в истории литературного русского языка. Его творения мы и сейчас читаем легко и с удовольствием, тогда как произведения его предшественников и даже многих современников – с некоторым трудом. чувствуется, что они писали теперь уже устаревшим языком. Конечно, со времени А. С. Пушкина прошло много времени и многое изменилось, в том числе и русский язык: кое-что из него ушло, появилось очень много новых слов. Хотя великий поэт не оставил нам грамматик, он являлся автором не только художественных, но и исторических, публицистических произведений, четко разграничивал авторскую речь и персонажей, т. е. практически заложил основы современной функционально-стилевой классификации литературного русского языка.
Дальнейшее развитие литературного языка продолжалось в творчестве великих русских писателей, публицистов, в многообразной деятельности русского народа. Конец XIX в. до настоящего времени – второй период развития современного литературного русского языка. Данный период характеризуется вполне сложившимися языковыми нормами, однако эти нормы в течение времени совершенствуются.
Русский язык эпохи Московской Руси (XIV-XVII вв.) имел сложную историю. Продолжали развиваться диалектные особенности. Оформились две основные диалектные зоны - северновеликорусское (примерно на север от линии Псков - Тверь - Москва, южнее Нижнего Новгорода) и южновеликорусское (на юг от указанной линии до белорусской и украинской областей) наречия, перекрывавшиеся другими диалектными делениями. Возникли промежуточные средневеликорусские говоры, среди которых ведущую роль стал играть говор Москвы. Первоначально он был смешанным, затем сложился в стройную систему. Для него стали характерными: аканье; ярко выраженная редукция гласных неударяемых слогов; взрывной согласный "г"; окончание "-ово", "-ево" в родительном падеже единственного числа мужского и среднего рода в местоименном склонении; твёрдое окончание "-т" в глаголах 3-го лица настоящего и будущего времени; формы местоимений "меня", "тебя", "себя" и ряд других явлений. Московский говор постепенно становится образцовым и ложится в основу русского национального литературного языка.
Язык письменности остается пестрым. Религию и зачатки научных знаний в основном обслуживал книжно-славянский, по происхождению древнеболгарский, испытавший заметное воздействие русского языка, оторванный от народно-разговорной стихии. Язык государственности (так называемый деловой) имел в своей основе русскую народную речь, но совпадал с ней не во всем. В нем выработались речевые штампы, нередко включавшие чисто книжные элементы; его синтаксис, в отличие от разговорного языка, был более организованным, с наличием громоздких сложноподчинённых предложений; проникновению в него диалектных особенностей в значительной степени препятствовали стандартные общерусские нормы. Разнообразной по языковым средствам была письменная художественная литература. С древних времен большую роль играл устный язык фольклора, обслуживавший до XVI-XVII вв. все слои населения. Об этом свидетельствуют его отражение в древнерусской письменности (сказания о белогородском киселе, о мести Ольги и др. в "Повести временных лет", фольклорные мотивы в "Слове о полку Игореве", яркая фразеология в "Молении" Даниила Заточника и т.п.), а также архаичные слои современных былин, сказок, песен и иных видов устного народного творчества.
В период Московского государства XIV-XVI вв. отчетливо определились основные стили русского литературного языка:
- 1. Литературно-художественный (восходящий к "Слову о полку Игореве);
- 2. Стиль документально-деловой (к ним можно отнести древние договоры, грамоты, "Русскую правду");
- 3. Публицистический стиль (переписка Ивана Грозного с Курбским).
- 4. Стиль производственно-профессиональный (разного рода пособия и руководства по ведению хозяйства).
- 5. Стиль эпистолярный.
Вторая половина XVI в. в Московском государстве ознаменовалась таким большим событием, имевшим ценное культурно-историческое значение, как появление первых печатных книг. Книгопечатание имело огромное значение для судеб русского литературного языка, культуры и образования. Первыми печатными книгами стали церковные книги, буквари, грамматики, словари. В 1708 г. вводится гражданский алфавит, на котором печатается светская литература.
С XVII в. усиливается тенденция к сближению книжного и разговорного языка. В челобитных, в разного рода частных письмах и грамотах все чаще и чаще начинают употребляться слова и выражения бытового характера, не встречавшиеся ранее в книжной речи. Например, в "Житии прототопа Аввакума" просторечные элементы русской разговорно-бытовой речи представлены очень полно. Здесь использованы не просторечные слова и выражения (на брюхе лежал, вдругорят, дурачки, блох да вшей много и др.), но и просторечные значения общеизвестных слов.
В XVIII и начале XIX вв. получила распространение светская письменность, церковная литература постепенно отодвигалась на задний план и, наконец, стала уделом религиозной обрядности, а ее язык превратился в своеобразный церковный жаргон. Бурно развивалась научно-техническая, военная, мореходная, административная и другая терминология, что вызывало большой приток в русский язык слов и выражений из западноевропейских языков. Особенно большое воздействие со второй половины XVIII в. на русскую лексику и фразеологию стал оказывать французский язык. Столкновение разнородных языковых стихий и потребность в общем литературном языке поставили проблему создания единых национальных языковых норм. Становление этих норм проходило в острой борьбе разных течений. Демократически настроенные слои общества стремились к сближению литературного языка с народной речью, реакционное духовенство пыталось сохранить чистоту архаического "словенского" языка, малопонятного широким слоям населения. В то же время среди высших слоев общества началось чрезмерное увлечение иностранными словами, грозившее засорением русского языка. Большую роль сыграла языковая теория и практика М.В. Ломоносова, автора "Российской грамматики" - первой обстоятельной грамматики русского языка, предложившего распределить различные речевые средства в зависимости от назначения литературных произведений на высокий, средний и низкий "штили".
Развитие грамматической науки во второй половине XVIII в. и в первые десятилетия XIX в. привело к появлению двух основных точек зрения на грамматические явления: структурно-грамматической и логико-семантической. В XVIII в. русский язык становится литературным языком, имеющим общепризнанные нормы, широко применяемым и в книжной, и в разговорной речи. М.В. Ломоносов, В.К. Тредиаковский, Д.И. Фонвизин, Г.Р. Державин, А.Н. Радищев, Н.М. Карамзин и другие русские писатели подготовили почву для великой реформы А.С. Пушкина.
XIX в. можно считать первым периодом развития современного литературного русского языка. Началом этапа развития современного русского литературного языка принято считать время творчества великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина, которого иногда называют создателем современного русского литературного языка. Язык Пушкина и писателей XIX в. является классическим образцом литературного языка вплоть до наших дней. Творческий гений Пушкина синтезировал в единую систему разнообразные речевые стихии: русскую народную, церковно-славянскую и западноевропейскую, причем цементирующей основой стал русский народный язык, особенно его московская разновидность. С Пушкина начинается современный русский литературный язык, складываются богатые и разнообразные языковые стили (художественный, публицистический, научный и др.), тесно связанные между собой. Определяются общерусские, обязательные для всех владеющих литературным языком, фонетические, грамматические и лексические нормы, развивается и обогащается лексическая система. славянин кириллица просторечный литературный
В своем творчестве Пушкин руководствовался принципом соразмерности и сообразности. Он не отвергал какие-либо слова по причине их старославянского, иностранного или простонародного происхождения. Он считал любое слово допустимым в литературе, в поэзии, если оно точно, образно выражает понятие, передает смысл. Но он выступал против бездумного увлечения иностранными словами, также против стремления заменить освоенные иностранные слова искусственно подобранными или составленными русскими словами.
Если научные и литературные произведения эпохи Ломоносова выглядят по своему языку довольно архаично, то сочинения Пушкина и всей литературы после него стали литературной основой того языка, на котором мы говорим сегодня. А.С. Пушкин упорядочил художественные средства русского литературного языка, существенно обогатил его. Он сумел, основываясь на различных проявлениях народного языка, создать в своих произведениях язык, который был воспринят обществом как литературный. "При имени Пушкина тотчас осеняет мысль о русском национальном поэте. - писал Н.В. Гоголь. - В нем, как будто в лексиконе, заключалось все богатство, сила и гибкость нашего языка. Он более всех, он далее раздвинул ему границы и более показал все его пространство".
Конечно, со времени А.С. Пушкина прошло много времени и многое изменилось, в том числе и русский язык: кое-что из него ушло, появилось очень много новых слов. Хотя великий поэт не оставил нам грамматик, он являлся автором не только художественных, но и исторических, публицистических произведений, четко разграничивал авторскую речь и персонажей, т.е. практически заложил основы современной функционально-стилевой классификации литературного русского языка.
Конец XIX в. и до настоящего времени - второй период развития современного литературного русского языка. Данный период характеризуется вполне сложившимися языковыми нормами, однако эти нормы совершенствуются и по сей день. В развитии и формировании современного русского литературного языка также большую роль сыграли и такие русские писатели XIX-XX вв. как А.С. Грибоедов, М.Ю. Лермонтов, Н.В. Гоголь, И.С. Тургенев, Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой, М. Горький, А.П. Чехов и др.
Со второй половины XX в. на развитие литературного языка и формирование его функциональных стилей - научного, публицистического и других - начинают также оказывать влияние общественные деятели, представители науки и культуры.
Развитие фонетических, грамматических и лексических норм современного русского литературного языка регулируется двумя связанными тенденциями: установившимися традициями, которые считаются образцовыми, и постоянно изменяющейся речью носителей языка. Установившиеся традиции - это употребление речевых средств в языке писателей, публицистов, артистов театров, мастеров кино, радио, телевидения и других средств массового общения. Например, образцовое "московское произношение" ставшее общерусским, выработалось в конце XIX - начале XX вв. в Московском Художественном и Малом театрах. Оно изменяется, но его основы считаются по-прежнему незыблемыми.
- Борьба и взаимодействие разных литературно-языковых направлений в послепушкинскую эпоху (1830-1850-е гг.). Развитие русского литературного языка в рамках стабильной нормы. Кодификация этой нормы (труды Н. И. Греча). Общий процесс демократизации литературного языка (распространение литературного языка в разных социальных группах в связи с распространением образования и увеличением читательского спроса). Динамика стилей и периодическая активизация церковнославянских языковых средств в этом процессе. Борьба дворянской и разночинной партий в языковой полемике данного периода. Неустойчивость литературных стилей в языке различных неэлитарных групп русского общества; насыщение литературного языка элементами городского просторечия и профессионализмами. Развитие научно-философской и журнально-публицистической речи, обогащение словарного состава русского литературного языка. Языковые позиции Надеждина и влияние семинарского языка на язык разночинной литературы. Значение В. Г. Белинского в истории русского журнально-публицистического стиля.
- Процесс образования системы стилей русского литературного языка (вторая половина XIX - начало XX в.). Дифференциация функциональных стилей. Рост влияния газетно-публицистической и научной прозы. Активизация славянизмов при образовании научной терминологии: научный стиль как проводник церковнославянского влияния на литературный язык. Судебное красноречие и его значение в формировании стилистической системы литературного языка. Усиление и распространение искусственно-книжных приемов изложения в русском литературном языке второй половины XIX в. Распространение иностранных слов и заимствованных терминов в литературном языке второй половины XIX в.; состав и функции заимствований. Этнографический элемент в русском литературном процессе второй половины XIX в. и вовлечение диалектизмов и просторечия в репертуар литературных стилистических средств. Частичные изменения в грамматической системе и произносительной норме. Рост грамотности среди разных слоев населения и усиление роли литературного стандарта.
- Русский литературный язык при коммунистическом режиме. Язык революционной эпохи. Языковая борьба в контексте культурной революции. Орфографическая реформа 1917-1918 гг. и ее культурно-историческое значение. Иноязычные элементы, неологизмы, развитие словообразовательных моделей с аффиксами -изм, -ист, -абельн-, архи-. Функции славянизмов; канцеляризмы и архаизмы. Сложносокращенные слова как знаки культурной ориентации, особенности их образования. Борьба с неграмотностью, смена местных элит и ликвидация литературной нормы. Эстетизация языка революционной эпохи в литературе авангарда. Языковые эксперименты А. Платонова и М. Зощенко.
Снижение роли языкового стандарта с уменьшением государственного монополизма в культурной политике (с конца 1950-х гг.). Восприятие литературного стандарта как средства государственного контроля над творчеством и попытки обновления литературного языка («деревенская литература», модернизм в 1960-1980-е гг., языковые эксперименты
А. И. Солженицына). Размывание литературной нормы и возникшая в результате неустойчивость современного русского литературного языка. КРАТКИЙ КУРС ЛЕКЦИЙ
ПО ДИСЦИПЛИНЕ «ИСТОРИЯ РУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА»
Лекция № 1
Историческая характеристика языка. История русского литературного языка как наука. Основные категории.1. Предмет истории русского литературного языка. Предмет изучения курса – история развития родного языка, процессы его развития, их сущность. Обращение к древним письменным памятникам как объекту изучения курса.
История русского литературного языка – наука о сущности , происхождении и этапах развития русского национального языка, использовании его в разных речевых регистрах, смене этих регистров, их эволюции. Традиции изучения истории русского литературного языка: история русского литературного языка как историческая стилистика (в трудах В.В. Виноградова, Г.О. Винокура и их последователей А.И. Горшкова, Е.Г. Ковалевской), как историческая ортология (основатель направления – А.И. Соболевский, последователи – Н.И. Толстой, М.Л. Ремнева), как историческая социолингвистика (Б.А. Успенский, В.М. Живов).
Понятие литературного языка. Литературный язык как явление книжной культуры. Историко-культурные предпосылки и условия формирования литературного языка. Понятие литературного и письменного языка, литературного языка и языка художественной литературы. Литературный и разговорный язык. Стилистическая неоднородность литературного языка, изменения ее характера в процессе исторического развития.
Понятие языковой нормы. Книжная норма как основа литературного языка, языковая норма как историческая категория. Система языка и норма. Различные виды норм. Специфика книжной нормы. Ее связь с обучением и сознательным усвоением, с литературно-языковой традицией. Связь истории литературного языка с историей культуры.
2. Языковая ситуация как фактор развития литературного языка. Типология культурно-языковых ситуаций: одноязычие, двуязычие (иноязычие), диглоссия. Д вуязычие – сосуществование в обществе двух равноправных по своим функциям языков. Диглоссия – стабильная языковая ситуация, характеризующаяся устойчивым функциональным балансом сосуществующих языков, находящихся в дополнительном распределении. Признаки, отличающие диглоссию от двуязычия: недопустимость применения книжного языка как средства разговорного общения, отсутствие кодификации разговорного языка и параллельных текстов с одним и тем же содержанием. Изменение языковой ситуации в истории развития русского литературного языка. Доказательства существования в Древней Руси диглоссии (Б.А. Успенский, В.М.Живов). Аргументы против диглоссии (В.В. Колесов, А.А. Алексеев).
3. Основные этапы развития русского литературного языка . Разные точки зрения по вопросу периодизации курса истории русского литературного языка : Б.А. Успенский, А.М. Камчатнов и принятая большинством лингвистов периодизация.
I период. Литературный язык Древней Руси (XI-XIV вв.) – начальный этап литературно-языковой истории восточных славян. II период. Развитие русского литературного языка на основе древнерусских литературно-языковых традиций в условиях консолидации русского народа (XIV-XVII вв.). III период. Формирование русского литературного языка нового типа (XVIII- нач. XIX вв.). Опыты нормализации русского литературного языка и построения его стилистической системы. IV период. Развитие современного русского литературного языка (c начала XIX в.) как единой и универсальной нормализованной системы, обслуживающей все сферы культурной деятельности. Оформление системы нормированной устной речи как отражение процесса вытеснения диалектов и просторечия из сферы устного общения.
Лекция № 2
Литературный язык Древней Руси (XI-XIV вв.): происхождение русского литературного языка .
1. Первое южнославянское влияние (X - XI вв.) .После крещения Руси (988 г.) был перенят болгарский вариант старославянского языка – южнославянский язык и распространяется письменность на этом языке. Усвоение южнославянской книжной традиции было обусловлено не столько ориентацией на Болгарию, сколько посреднической ролью южных славян как проводников греческого культурного влияния: ориентация была греческой, письменность – болгарской. Таким образом, христинизация вводит Русь в орбиту византийского мира, а средством византизации русской культуры и выступает церковнославянский язык. Все выше сказанное позволяет говорить о первом южнославянском влиянии и связывает с ним начальную фазу формирования литературного языка восточных славян. По сути, первое южнославянское влияние – крещение Руси по восточному образцу и заимствование древнеболгарской письменности. Старославянский же язык рано стал подвергаться воздействию этнических языков и распадался на разные редакции (изводы), в частности, формируется русский извод церковнославянского языка. С другой стороны, наличие на Руси древнерусских памятников свидетельствуют о существовании письменности на двух языках. Важный вопрос этого периода состоит в следующем: определить, какой из них является литературным языком Древней Руси.
2. История научной полемики о .
История научной полемики о происхождении русского литературного языка связана с традицией противопоставления теории старославянского происхождения русского литературного языка А.А. Шахматова и теории исконно восточнославянской основы русского литературного языка С.П. Обнорского.
Гипотеза А.А. Шахматова получила широкое распространение. В работе «Очерк современного русского языка» А.А. Шахматов писал: «По своему происхождению русский литературный язык – это перенесенный на русскую почву церковнославянский (по происхождению древнеболгарский) язык, в течение веков сближавшийся с народным языком и постепенно утративший и утрачивающий свое иноземное обличье». По его мнению, «древнеболгарский язык на Руси осознавался как чужой язык не более столетия, после чего к нему привыкли как к своему», что и позволяет говорить об «обрусение» южнославянской основы . Для доказательства этого тезиса А.А. Шахматов приводит 12 признаков иноязычной основы современного русского языка: 1) неполногласие; 2) сочетание ра, ла в начале слова; 3) сочетание жд вм. ж ; 4) аффриката щ вм. ч ; 5) отсутствие перехода [е] > [о]; 6) начальное ю вм. у ; 7) твердое з вм. мягкого (польза, непритязательный ); 8) вокализация о, е на месте редуцированных; 9) прояснение гласных ы, и на месте напряженных редуцированных; 10) грамматические формы с церковнославянскими флексиями (м. р.: -аго, -яго ; ж. р.: - ея); 11) церковнославянское словообразование; 12) церковнославянская лексика.
В 50-е гг. 20 в. С.П. Обнорский выдвинул теорию восточнославянской основы русского литературного языка, предполагая, что современный русский язык в своей генетической основе является не заимствованным, а русским. В его работах речь идет о древнерусском литературном языке, который со времен второго южнославянского влияния стал подвергаться церковнославянизации, точнее, «оболгарению» русского языка . Недостатки теории: непонятно, каков удельный вес церковнославянского надстрата; ориентация на жанрово ограниченный круг источников устной народной традиции, послужившие основой для формирования наддиалектной формы – койне. В результате чего церковнославянский язык «застывал», употребляясь только в культовой сфере, а древнерусский язык эволюционировал.
После выхода работ С.П. Обнорского (1934 г.) началась научная дискуссия, отмечалось критическое отношение к его теории (А. М. Селищев, В. В. Виноградов), появились новые концепции. Концепция диглоссии (Б.А. Успенский, А.В. Исаченко), согласно которой литературным языком был церковнославянский язык, а народно-разговорная речь существовала параллельно, не являясь литературной формой. Концепция двуязычия (Ф.П. Филин, вслед за М.В. Ломоносовым) – сосуществование церковнославянского и древнерусского языков, каждый со своими разновидностями. Гипотеза В.В. Виноградова – идея о единстве литературного языка на общенародной основе. Два типа древнерусского литературного языка: книжно-славянский и народно-литературный (по В.В. Виноградову).
Лекция № 3
Литературный язык Древней Руси (XI-XIV вв.): характеристика письменных памятников.
1. Типы письменных памятников Киевской Руси.Традиционно принято говорить о двух типах письменных памятников Киевской Руси: христианских и светских. Памятники христианской литературы создавались на церковнославянском языке. Переводная христианская литература включает Евангелие, Псалтырь, Прологи, Патерики. Жанрами оригинальной христианской литературы являются «Хожения», «Жития», «Слова», «Поучения». Переводная светская литература – это произведения, переведенные с латыни, греческого языка («История иудейской война» И. Флавия, «Девгениево деяние»). Оригинальная светская литература – народно-литературные памятники, созданные на древнерусском языке (летописи, хроники; «Повесть временных лет», «Слово о полку Игореве», «Поучение Владимира Мономаха»).
Разнообразие письменных памятников Киевской Руси определяет и типологию языковых традиций и их разновидностей, которые характеризуются соотношением разных языковых элементов в пределах одного древнего текста.
Разновидности языковых традиций на церковнославянской основе : стандартный, осложненный, формульный, упрощенный, гибридный церковнославянский язык. Стандартный церковнославянский язык - язык Евангелия, жития. Осложненный церковнославянский язык представляет собой изложение, усиленное риторически, поэтически, экзотическими, экспрессивными, архаичными лексемами. Формульный («клишированный») церковнославянский язык является прямым цитированием или парафразированием канонических (библейских) текстов (крьстъ целовати, знаменаше крьстьнымъ образомъ и т.д.). Упрощенный церковнославянский язык характеризуется включением элементов народно-разговорного языка. Гибридный церковнославянский язык представляет собой чересполосицу, замену языковых средств церковнославянского языка на элементы народно-разговорного языка.
Разновидности языковых традиций на древнерусской основе : стандартный, диалектный, осложненный, деловой (формульный), славянизированный древнерусский язык. Стандартный древнерусский язык – языковая традиция, демонстрирующая общие тенденции древнерусского языка. Диалектный древнерусский язык отражает определенные диалектные черты. Осложненный древнерусский язык представляет собой изложение, усиленное риторически, поэтически, содержит символическое и образное употребление, отражение фольклорных традиций. Деловой (формульный) древнерусский язык опирается на употребление клише, стандартных выражений древнерусских документов (ити на роту, головой повалити, лицемъ вз#ти и т.д.). Славянизированный древнерусский язык – языковая традиция, где несистемно славянизированы лишь некоторые формы.
2. Статус деловой письменности в Древней Руси
В Древней Руси деловая письменность имеет древнюю традицию, что подтверждают 3 договора Олега с греками, найденные в составе «Повести временных лет». Неоднозначный статус деловой письменности в истории русского литературного языка (изолированность или стилистически определенная разновидность) мотивирован критической социально ориентированной ситуацией её возникновения. Г.О. Винокур приводит аргументы, свидетельствующие об обособленности делового языка: функционирование только в сфере делового документоведения, содержание деловых документов ограничено характером употребления, семантически ограниченный состав лексики. А.И. Горшков, А.М. Камчатнов считают, что изолировать деловой язык от системы разновидностей древнерусского языка нет достаточных оснований, поскольку «он (деловой язык) представляет собой общественно важную, стилистически обработанную и упорядоченную разновидность употребления древнерусского языка, а на последующих этапах развития постепенно усиливал свои связи с «собственно литературным» языком и своё влияние на него». А.М. Камчатнов: «… XI-XIV вв. свойственно противопоставление трёх стилей литературного языка – сакрального, славяно-русского и делового».
Языковая специфика деловых документов определялась особенностями её содержания, о чём свидетельствует, например, констатация Афанасия Матвеевича Селищева: «Когда говорили о воровстве, о драке, о вырванной бороде, о разбитом в кровь лице, применялась и соответствующая речь – речь обыденной жизни … Не только стиль, но и точность содержания деловой речи, документальная точность требовала применения соответствующих слов – слов русских определенного значения». Действительно, речь шла о предметах, явлениях и понятиях, специфически русских. Поэтому в основе деловых памятников – древнерусский язык, связь с терминологической системой устного права, отсутствие сакральности. Таким образом, можно отметить следующие особенности деловой юридичесской письменности Древней Руси («Русская правда», дарственные и договорные грамоты): жанрово-функциональная маркированность (использование для практической надобности), семантически ограниченный состав содержательной структуры (употребление лексики юридического характера: вира, видокъ, послухъ, татьба, головничество, исцево и т.д.), однообразие синтаксических конструкций (условные придаточные, императивно-инфинитивные конструкции, нанизывание простых предложений), наличие языковых формул и отсутствие образно-выразительных средств.
3. Языковая специфика произведений бытовой письменности
: берестяные грамоты (частная переписка) и граффити (бытовые, посвятительные, религиозные надписи).
Лекция № 4
Культурно-языковая ситуация Московской Руси в конце XIV – середине XV века.
1. Пути развития разговорного и литературного языка в период формирования Московского государства.
Со второй половины XIV века Московское княжество стало быстро развиваться, присоединяя соседние. Москва – духовный и политический центр России: «Москва – третий Рим». Говор Москвы становится пёстрым, включая заимствования из языков соседних народов. Формируется один из переходных говоров – московское койне , который стал основой языка великорусской народности. От древнерусского языка этот язык отличался, например, своим словарным составом (за счет изменения идеологии, реалий). Кроме экстралингвистических предпосылок, обусловивших перестройку отношений между книжным и некнижным языком, обозначались и внутриязыковые причины, характеризующие разговорный язык Московского государства к. XIV в. Среди них – изменение фонологической системы после процесса падения редуцированных; утрата грамматических категорий (звательной формы, двойственного числа); унификация типов склонения во мн. ч.; употребление перфекта без связки; распространение новых союзов. В сложившейся ситуации разговорный и литературный язык стали отличаться друг от друга: нейтральные ранее (общие) формы становятся специфически книжными, т.е. образуются новые корреляции церковнославянского и живого русского языка. Так, формы руцh, нозh, помози, Бозh, пеклъ, мооглъ, мя, тя и т.д. теперь противопоставлены формам разговорной речи. Соответственно, увеличивается дистанции между церковнославянским и русским языками как книжным и некнижным языками.
2. Второе южнославянское влияние.
Одним из спорных вопросов в истории русской письменности остается вопрос о роли так называемого к. XIV в. - нач. XVI в. – второй после периода христинизации Руси (X-XI вв.) волны влияния на русскую книжную культуру со стороны южнославянской письменной культуры (Болгарии и отчасти Сербии). Это была реформа принципов перевода с греческого языка, литературного языка и орфографии, проведенная в XIV в. болгарским патриархом Евфимием Тырновским, которая очень быстро распространилась. Осуществление реформы в русской письменности связано с именем митрополита Киприана – серба или, по другим сведениям, болгарина родом, эмигрировавшего на Русь в общем потоке южнославянской эмиграции. Отсюда другое название процесса – Кипрановская справа.
На второе южнославянское влияние как на кардинальное событие истории русского литературного языка первым обратил внимание в XIX веке А.И. Соболевский. Открытие Соболевского получило широкое признание. Б.А. Успенский: «В основе этого явления – пурификаторские и реставрационные тенденции: его непосредственным стимулом было стремление русских книжников очистить церковнославянский язык от тех разговорных элементов, которые проникли в него в результате его постепенной русификации (т.е. приспособления к местным условиям)». Прежде всего А.И. Соболевский обратил внимание на изменения во внешнем оформлении рукописей, указал на нововведения в графике, изменения в орфографии этих памятников письменности по сравнению с предшествующими периодами. На этом материале он сделал вывод о том, что русская письменность в период конца XIV в.- нач. XVI в. подпадала под сильное влияние южнославянской письменности, отсюда и возник термин "второе южнославянское влияние". По сути, все обозначенные изменения сближали древнерусские рукописи с болгарскими и сербскими памятниками письменности той же эпохи. Действительно, образец для русских рукописей – исправленные церковные книги Болгарии и Сербии, где к концу XIV в. закончилась правка религиозных книг, и многие видные церковные деятели (митрополит Киприан, Григория Цамблак, Пахомий Логофет) прибыли в Москву. В связи с политическим и экономическим ростом Москвы усиливается и авторитет московской церкви, церковной литературы, а значит, и роль церковнославянского языка. Поэтому деятельность по редактированию церковных книг в Москве в этот период оказалась уместной. Исправление и переписывание книг было обусловлено прежде всего переводом русской церкви со студийного устава, господствовавшего в Византии до конца XI в. и оттуда пришедшего на Русь, на иерусалимский устав, упрочившийся в XIV в.во всем православном мире. Естественный для церкви консерватизм и почтение к старине побуждали книжников, с одной стороны, сохранять письменную традицию древних текстов, сознательно архаизируя книжный язык, а с другой стороны, славянские языки именно в XIV столетии настолько существенно изменились и в системе вокализма, консонантизма, акцентологии, и в лексико-грамматическом плане, что употребление многих знаков в древних текстах стало непонятным. Это такие буквы, как @, \, #, >, i, s, ^, h. Подлинное понимание их употребления могло быть достигнуто на базе создания научной истории славянских языков, но церковные книжники XIV столетия были ещё далеки даже от постановки такой задачи. И вот вырабатываются искусственные правила написания этих букв, употребление которых стало неясным. У русских книжников эти искусственные правила встречают глухое, но упорное сопротивление. Поэтому цель предпринятой книжниками правки – привести церковные книги в первоначальный, наиболее точный, соответствующий греческим оригиналам, вид.
Следствия второго южнославянского влияния :
1) восстановление в графике греческих букв (j, k, ^, i), юса большого, исчезнувшего из практики; появление идеографических знаков и символов (Д.С. Лихачев отмечает «геометрический орнамент текста»);
2) устранение йотации, т.е. отсутствие написаний с j в поствокальной позиции перед а и #, теперь йотация передается не буквой ", а буквами а и #: сво#(//////своа), добраа, диаконъ (написание нейотированных букв – греческий образец);
3) правописание еров подчиняется дистрибутивным правилам: на конце слова всегда ь, в середине ъ. Это искусственное правило было обусловлено совпадением рефлексов этимологических *ъ, *ь в одной фонеме, что сделало эти буквы омофоничными и взаимозаменяемыми.
4) распределение в написании букв i и и: перед гласными пишется i, что также связано с греческой моделью (это правило было усвоено гражданской орфографией и сохранилось до реформы 1917-1918 гг.);
5) отражение рефлексов и процессов книжно-славянского языка (палатализаций, первого полногласия);
6) увеличение числа титлов, надстрочных знаков и знаков препинания.
7) возникновение и распространение риторически украшенной манеры письма - стиля «плетения словес» - как способа построения текста, берущего начало в церковных произведениях, затем передшего в светские. Впервые на Руси стиль «плетения словес» книжник XIV в.- нач. XV в. Епифаний Премудрый ввел в «Житии Стефана Пермского».
Стиль «плетения словес» возник «из идеи исихазма о непознаваемости и неназываемости Бога, т.е. к имени Бога можно лишь приблизиться, пробуя разные способы именования» (Л.В. Зубова). Исихазм – этико-аскетическое учение о пути к единению человека с Богом, о восхождении человеческого духа к божеству, «божественности глагола», необходимости пристального внимания к звучанию и семантике слова, служащего для называния сущности предмета, но часто не способного выразить «душу предмета», передать главное. Исихасты отказывались от слова: созерцание дает прямое общение с Богом, поэтому исихастов еще называли «молчальниками». Слово - «божественный глагол».
Термин «плетение словес» не вполне адекватно передает сущность стиля. Фраза «плести словеса» была известна и до Епифания в значении ‘производить новые слова’; в переводах византийского гимна встречаем: «слово плетущее словесъ сладкопhния». Таким образом, ни термин «плетение словес», ни витиеватость риторического стиля для XIV - XV вв. не новы. Новой является побудительная причина возвращения к витиеватости. Исихастское отождествление слова и сущности явления вызывало в словесном творчестве, казалось бы, противоположный результат – плеоназм, который для этой эпохи был оправданным, поскольку в обозначении конкретности «вещи» воплощались единство высокой идеи с низменной. А житийный жанр накапливал различную лексику общего значения, важным оказывался общий смысл, а не значения отдельных слов, что становилось основой для развития многозначности и синонимии. Тем более что в центре внимания – абстрактность, эмоциональность, символичность, образность языковых средств выражения и конструкций.
Важным следствием второго южнославянского влияния стало возникновением коррелятивных пар соотносительных славянизмов и русизмов. Прямые лексические заимствования из русского в церковнославянский язык стали невозможными. Создается своеобразный двуязычный русско-церковнославянский словарь (глаголю – говорю, реклъ – сказал, днесь – севодни, истина - правда). Таким образом, второе южнославянское влияние предопределило переход к двуязычию.
В целом следует отметить, что киприановская справа, проходившая на фоне национального подъёма (столетие между 1380 и 1480 гг. - это время между Куликовской битвой и полной ликвидацией зависимости Руси от Золотой Орды), всё-таки не вызвала такого раскола в церкви и обществе, какой позже вызвала никоновская справа XVII века, проходившая на фоне крепостной зависимости крестьянства. Между тем ведь и та и другая справа – это два этапа одного и того же процесса формирования современного церковнославянского языка с его искусственной орфографией и другими чертами неумелой архаизации, проведенной в обстановке полного отсутствия истории славянских языков как науки.
Лекция № 5
Языковая ситуация второй половины XV-XVI вв.
1. Архаизация языка публицистики второй половины XV-XVI вв.
Во второй половине XV века на процесс государственного строительства оказывают влияние мировоззрение двух духовно-религиозных течений: мистического православия и теологического рационализма. Идеи мистического православия отстаивали «заволжские старцы» во главе с Нилом Сорским, поскольку выступали против церковного и монастырского землевладения, осуждали убранство монастырей, декларировали аскетизм, отстраненность от мирских дел, в том числе и от политики, продолжали развивать идеи исихазма. В своих посланиях «заволжские старцы» отдавали предпочтение религиозно-нравственным вопросам, высказывали критическое отношение к Священному Писанию, поэтому для их манеры письма было актуально строгое соблюдение норм церковнославянского языка и отсутствие риторических излишеств. Манере изложения «заволжских старцев» следовали Максим Грек, Андрей Курбский. Идеолог другого церковно-политического течения конца XV - первой половины XVI вв., получившее название «иосифлянство», – Иосиф Волоцкий (Иван Санин, 1439-1515 гг.) – является автором ярких произведений публицистического характера. Взгляды его сторонников прямо противоположны: отстаивают незыблемость церковных догм и политическое влияние церкви, защищают церковно-монастырское землевладение, поддерживают концепцию абсолютной монархии, эстетизацию обряда. «Иосифляне» немало внимания уделяли описанию конкретных событий, деталей русского быта, поэтому в их произведениях нашли отражение и книжно-славянская пышная риторика, и разговорно-бытовые языковые элементы. В стиле «иосифлян» писал Иван Грозный.
2. Стилистические разновидности светской литературы и деловой письменности Московской Руси.
Специфика светской литературы Московской Руси – усиление общественно-политического значения. Поэтому те произведения, которые имели ярко выраженные политические тенденции и были направлены на прославление и возвеличивание молодого Московского государства, оформляются средствами церковнославянского языка («Сказание о Мамаевом побоище», «Повесть о взятии Царьграда»). Эта литература постепенно начала становиться вровень с литературой церковно-религиозной и вместе с тем поднимается авторитет народно-литературного языка. К тому же народно-литературный тип языка мог отличаться не структурными элементами, а риторической техникой: наличие/отсутствие риторической украшенности («Хождение за три моря» А. Никитина – произведение народно-литературного типа языка без риторических средств выражения).
В целом специфическими особенностями светской литературы в этот период можно считать следующие: семантическая обусловленность в выборе языковой традиции; чередование контекстов, характерные для церковнославянского и древнерусского языков, в рамках одного произведения; сознательное смешение языковых элементов разных традиций в зависимости от контекста; усиление авторитета народно-литературного языка.
Расширение функций делового языка Московской Руси
. Многообразие жанров: от грамоток (частных писем) до государственных актов, отражающих стандартный приказной деловой язык. Сближение делового языка с книжно-литературным (статейные списки). Вторжение народно-разговорной стихии в сферу деловой письменности (грамотки, «пытошнные» речи, «расспросные» речи). Наличие стандартных языковых формул – начальных и конечных формуляров (отказные и отпускные книги, челобитные). Освоение иноязычной лексики и расширение тематики и структуры делового языка («Вести-Куранты», статейные списки).
Лекция № 6
Культурно-языковая ситуация Юго-Западной Руси (сер. XVI в.). Влияние книжной традиции Юго-Западной Руси на московскую книжную традицию.
1. Характеристика культурно-языковой ситуации Юго-Западной Руси.
К середине XVI в. в Юго-Западной Руси сложилась ситуация двуязычия, когда сосуществуют два литературных языка: церковнославянский язык юго-западнорусской редакции и «проста мова». В основе «простой мовы» - актовый канцелярский язык Юго-Западной Руси, официально признанный в польско-литовском государстве языком судопроизводства. Этот язык постепенно терял функции делового языка и становился литературным языком. В отличие от книжно-славянского языка Московской Руси он обнаруживает в своем составе несомненный разговорный субстрат, который искусственно «окниживается» за счёт славянизации (украинский вариант «простой мовы») и полонизации (белорусский «простой мовы»). Ко второй половине XVI в. возрастает престиж «простой мовы»: её начинают кодифицировать (словари Л. Зизания, П. Берынды); создают научные, публицистические произведения; переводят на простую мову библейские книги. Церковнославянский язык в это время принимает статус языка учёного сословия: появляются фундаментальные грамматики Лаврентия Зизания и Мелетия Смотрицкого; ориентация на латынь в грамматике (конструкции и формы) и лексике (заимствования-латинизмы) в результате влияния западноевропейской католической культуры; наличие полонизмов и украинизмов посредством светско-делового и общественно-бытового языка образованных людей. Так сформировался юго-западный извод церковнославянского языка. Таким образом, юго-западный извод книжно-славянского языка и «проста (русска) мова» – литературно-языковые посредники западноевропейского влияния.
2. Л
итература «русского барокко»
В середине XVII в. Украина воссоединяется с Россией и превращается из культурного центра в периферию. Местные книжники переселяются в Москву: Симеон Полоцкий, Сильвестр Медведев, Карион Истомин, позже Феофан Прокопович. Их творческое наследие – л
итература «русского барокко»
, представленная торжественной, эпистолярной, ораторской прозой, виршами и драматургией. Язык этой литературы книжно-славянский, но отличный как от церковнославянского языка русского извода, так и от церковнославянского языка юго-западнорусской редакции. От «старого» церковнославянского его отличает наличие латинизмов, полонизмов, украинизмов, имен античных героев и богов. От церковнославянского языка юго-западнорусской редакции отличается меньшим количеством полонизмов и провинциализмов.
Лекция № 7
Культурно-языковая ситуация первой половины XVII века. Формирование восточнославянской грамматической традиции.
Процесс нормирования книжно-литературного языка связан с развитием книгопечатания. В 1553 году создан Печатный двор в Китай-городе. Во второй половине XVI в. в Москве появляются первые печатные книги. Книгопечатание способствовало
выработке единообразного правописания;
усилению объединяющей роли литературного языка по отношению к территориальным диалектам;
распространению литературного языка по всей территории государства и среди всех социальных групп грамотных людей.
Грамматики существовали до начала книгопечатания: в XI – XIV вв. появлялись специфические лексико-грамматические сочинения (донациональный этап развития грамматической традиции), в XVI-XVII вв. – переводные грамматики (преднациональный этап развития грамматической традиции). Так, в 20-е гг. XVI в. Дмитрием Герасимовым была переведена латинская грамматика Доната (IV в. до н.э.).
Грамматические труды, вышедшие в этот период в Западной Руси, ориентированы также и на греческие грамматики. В 1596 г. вышла грамматика «Адельфотис» (адельфотис с греч. ‘братство’), изданная студентами Львовской братской школы, которая стала первым пособием для сопоставительного изучения славянской и греческой грамматик. Не случайно полностью грамматика называлась «Грамматика доброглаголиваго еллино-славенскаго языка», содержала грамматические категории, близкие греческим образцам (гласные долгие и краткие, согласные – полугласные и безгласные).
Грамматика «Адельфотис» стала основой для другого грамматического труда. Это была «Грамматика словенска совершенаго искуства осьми частей слова» Лаврентия Зизания, вышедшая в г. Вильно в 1591 г., где излагалось традиционное для античности «учение о осьми частях слова». Некоторые части грамматики Зизания представлены таким образом, что текст на церковнославянском языке сопровождается переводом на «просту мову». Эта особенность грамматики отражает школьную практику Юго-Западной Руси. Присутствует противопоставление форм церковнославянского языка и «простой мовы» на разных уровнях: орфографическом (коликw - колкw, четыри – чотыри), лексическом (вhжество – вhдане, извhстное – певное) и грамматическом (еже писати – жебысмы писали). Коррелятами к церковнославянским словам греческого происхождения в «простой мове» выступают калькирующие их сложные слова, которые по своей структуре можно расценивать как славянизмы (етимологiя – истиннословiе). Поэтому противопоставление форм церковнославянского языка и «простой мовы» в одних случаях – противопоставление книжного и разговорного, в других – противопоставление греческого и славянского. Таким образом, Лаврентий Зизаний явно искусственно стремится противопоставлять орфографический облик слов, совпадающих в церковнославянском языке и «простой мове». Специфические особенности грамматики: выделял собственные и нарицательные существительные (в отличие от «Адельфотис»), 5 залогов, 4 наклонения (изъявительное, звательное, молитвенное, неопределенное). Приложение грамматики - «Лексис, сиречь речения в кратце собранны и из словенскаго языка на просты русский диялект истолкованы» (1061 слово).
В начале XVII в. появляется наиболее полный и основательный труд по церковнославянской грамматике. Это - «Грамматика словенскiя правильное синтагма», изданная в г. Евье в 1619 г. Мелетием Смотрицким. Грамматика содержала следующие разделы: «Орфография», «Этимология», «Синтаксис», «Просодия». Введена грамматическая терминология: слози – это слоги, речение – это слово, слово – это предложение, этимология – это морфология, словочасти – это части речи. «Словочастей» в грамматике Смотрицкого было 8. «Части слова суть осмь: Имя. Мhстоимение. Глаголъ. Причастие. Нарhчие. Прhдлогъ. Союзъ. Междометие». При этом прилагательное – в составе имени. Термин «причастие» вводит М.Смотрицкий впервые. Таким образом, в славяно-русскую грамматику Смотрицкого перешло античное (греко-римское) деление словаря на части речи. Отмечены специфические грамматические категории: 7 родов (общий, мужской, женский, средний, всякий, недоуменный, приобщий); 4 залога (действительный, страдательный, средний, отложительный); 4 прошедших времени (преходящее, прешедшее, мимошедшее, непредельное); вводит понятие переходные и непереходные глаголы, а также личные, безличные, стропотные (неправильные), недостаточные глаголы. Вместе с тем М. Смотрицкий переводит отдельные грамматические конструкции на «просту мову», тем самым определенным образом её кодифицируя.
В 1648 г. на Печатном дворе в Москве было отпечатано переработанное издание «Грамматики» Мелетия Смотрицкого. При её переиздании формы гды, абымъ и т.д., поскольку они были чужды разговорной речи московских справщиков, были восприняты как книжные и сохранены в тексте. Поэтому формы «простой мовы», которые призваны пояснять церковнославянские формы «Грамматики» Мелетия Смотрицкого, были переведены в ранг нормативных церковнославянских форм. Переработка также затронула многие грамматические правила, в частности парадигмы склонения, приблизив их к традициям разговорной великорусской речи. Изменения касались и акцентологической системы, которая в предыдущем издании отражала нормы западнорусского произношения.
В целом «Грамматики» Мелетия Смотрицкого – фундаментальный свод грамматических правил церковнославянского языка и нормативный образец для богослужебных книг. Именно этот трактат стал основой грамматической нормализации официального варианта церковнославянского языка вплоть до времени М.В.Ломоносова, который сам учился по этой грамматике.
Наряду с указанными грамматиками в XVI в. в Западной Руси появляются церковнославянско-«русские» словари. Чтобы оценить значимость этого явления, достаточно заметить, что в русских условиях подобные словари будут издаваться только во второй половине XVIII века.
Кроме обозначенного выше «Лексиса» Л. Зизания, следует упомянуть «Лексикон словеноросский и имен тлъкования» Памвы Берынды (1 издание – Киев, 1627г.). В словаре почти 7000 слов, и это количество казалось невероятным. При этом «русская речь» («проста мова») противопоставляется «волынской» (украинской) и «литовской» (белорусской): цсл. пhтень – вол. пhвень – лит. петухъ. «Лексикон» П. Берынды шире по своему словнику. К словарю присоединен указатель собственных имен, содержащихся в церковных «Святцах», где представлено толкование имен грческого, еврейского, латинского происхождения.
Лекция № 8
Новые традиции развития литературного языка во второй половине XVII в. Расширение функций церковнославянского языка.
1. Никоновская справа (сер XVII в.).
Изменение церковнославянского языка под влиянием юго-западной идеологии – результат необходимости нормализации языка, что выражается в середине XVII в. в проведении новой книжной справы под руководством патриарха Никона. Лингвистические установки справщиков – правка книг по греческим образцам. Так, в греческое соответствие приводились написания: аггелъ, Иисусъ. Никоновская редакция регламентировала изменения в акцентологии имен: Аввакýм (вм. Аввáкум); Михаúл (вм. Михáил); в падежном управлении: во веки веков (вм. во веки веком); во Христе (вм. о Христе); в употреблении старых словоформ: мой, твой (вм. ми, ти); Однако противниками реформы – подлинно православной аудиторией – написание Иисусъ воспринималось как антихристианское. По их мнению, изменение формы слова, номинации чего-нибудь влечет за собой искажение самого существа христианского понятия; Бог – автор текста, и менять текст нельзя; выражение должно быть правильным, т.е. христианским. Поэтому разное отношение к языковой форме слова стало причиной раскола церкви при патриархе Никоне между противниками реформы («старообрядцами») и её сторонниками («новообрядцами»).
Соотнесение церковнославянского языка Юго-Западной Руси и церковнославянского языка Московской Руси обуславливает непосредственно влияние первого на второй, что и происходит в процессе никоновской и послениконовской книжной справы: формальные особенности церковнославянского языка юго-западнорусской редакции переносятся в церковнославянский язык великорусского извода, в результате отмечается образование единого общерусского извода книжно-славянского языка .
2. Активизация в употреблении церковнославянского языка.
XVII в. – время, когда начинается складываться русский литературный язык. Этот процесс характеризуется
возникновением «учёного» церковнославянского языка под влиянием книжности Юго-Западной Руси;
демократизацией литературы и литературного языка, появлением новых жанров, что связано с социально-экономическими сдвигами эпохи. Юго-Западной Руси
В развитии литературного языка в этот период в Москве наблюдаются новые тенденции: 1) сближение с народно-разговорным языком; 2) моделирование словенского языка, которое привело к его обособлению и появлению новых явлений – квазиславянизмов. Проще говоря, в системе церковнославянского языка появляются новые – демократические тенденции. Яркое их выражение – сочинения проповеднической и полемической литературы старообрядцев (дьякона Фёдора, Епифания, протопопа Аввакума и др.). «Вяканье» («просторечие», противопоставленное церковнославянскому красноречию) – основной стиль произведений протопопа Аввакума. Аввакум намеренно создаёт стилистический диссонанс, объединяющий сниженный разговорный и церковнославянский язык. Главная стилистическая особенность его текстов – нейтрализация славянизмов, в рамках которой просторечные выражения встраиваются в церковно-библейские формулы; церковнославянизмы в соседстве с просторечными выражениями ассимилируются (полна сети напехал Бог рыбы… ), т.е. появляются квазиславянизмы.
Подобные тенденции проявляются также в литературных жанрах, мало связанных с книжно-славянским языком, – в светских повестях XVII-XVIII вв. («Повесть о Фроле Скобееве», «Повесть о Шемякином суде», «Повесть о Горе-Злочастии» и др.), с появлением которых начинается ф ормирование демократической (посадской, торгово-ремесленной) литературы . Основные характеристики произведений этой литературы – стилеобразующий характер разговорно-бытовой и эмоционально-экспрессивной лексики, отсутствие единых норм грамматической системы, влияние устного народного творчества (приёмы и формулы былинного стиля, пословично-поговорочный склад, своеобразная рифмованная проза).
Другое проявление моделирования книжно-славянского языка – его пародийное использование. О пародийном использовании книжно-славянского языка свидетельствуют примеры первой половины XVII в. (письмовик из рукописного сборника I трети XVII в.). Во второй половине XVII в. увеличивается количество пародий на книжно-славянский язык, что связано с падением авторитета церкви, церковной литературы, церковнославянского языка. Это сатирические произведения, где часто церковнославянизмы используют для достижения комического эффекта, где обыгрывалось употребление устаревших формул («Сказание о крестьянском сыне», «Служба кабаку», «Повесть о Ерше Ершовиче» и др.).
Возможность пародийного использования книжно-славянского языка – свидетельство начинающегося разрушения диглоссии. Кроме того, сосуществование параллельных текстов на церковнославянском и русском языке (например, в Уложении 1649 г.) – явный признак двуязычия и нарушения принципа диглоссии. С сер. XVII в. в России – ситуация двуязычия. Дальнейшая тенденция – оттеснение русским языком церковнославянского языка на периферию.
Лекция № 9
Предпосылки формирования литературного языка нового типа (I четверть XVIII в.): культурно-языковая политика Петра I.1. Цель петровских реформ.
Первоначальный период формирования нового литературного книжного языка связан с Петровской эпохой, которая охватывает последнее десятилетие XVII в. – I четверть XVIII в. Секуляризация русской культуры – радикальное достижение петровской эпохи. Основными проявлениями этого процесса можно считать создание новых учебных заведений, учреждение Академии наук, издание первой русской газеты «Ведомости» (1703 г.), введение «Генерального регламента» (1720 г.), «Табеля о рангах» (1722 г.), увеличение количества печатных книг и русско-иностранных словарей. Языковое строительство – неотъемлемый факт петровских реформ. В.М. Живов: «Противопоставление двух языков замышлялось как антагонизм двух культур: старый книжный язык (традиционный) – это варварский, клерикальный (церковный), невежественный в представлениях петровских реформаторов, а новый книжный язык должен был стать европейским, светским и просвещённым».
2. Реформа графики как первый этап петровских преобразований в области языка.
Создание русского гражданского печатного шрифта (1708 – 1710 гг.) – инициатива самого Петра I. Деятельность по созданию нового алфавита проводилась Петром I совместно с работниками московской типографии (Мусиным-Пушкином, Ф. Поликарповым), начиная с 1708 г., когда вышел указ государя «новыми азбуками напечатать книгу геометрию на русский язык, которая прислана из военного походу и иные гражданские книги печатать теми ж новыми азбуками». 29 января 1710 г. Пётр утвердил новую азбуку – г р а ж д а н с к и й п е ч а т н ы й ш р и ф т, на обложке которой было указано: «Изображения древнихъ и новыхъ письменъ славенскихъ печатныхъ и рукописныхъ». На обороте обложки Пётр написал: «Сими литеры печатать исторические и мануфактурные книги, а которыя почернены, тhхъ въ вышеописанныхъ книгахъ не употреблять». К маю 1710 г. на «новоизобрhтенной» азбуке – гражданице – было напечатано 15 изданий, среди них первые: «Геометриа славенски землемhрие»; «Приёмы циркуля и линейки»; «Комплименты, или образцы, как писать письма къ разнымъ особамъ» и т.д. Образец стандартного употребления гражданского шрифта и орфографической практики новопечатных книг – наборная рукопись «Юности честнóе зерцало», или «Показания к житейскому обхождению, собранное от авторов начала XVIII века».
Параметры петровского реформирования кириллической азбуки:
изменение буквенного состава: первоначально Пётр распоряжается исключить 9 (по В.М. Живову)/ 11 (по А.М. Камчатнову) кириллических букв: и (иже); w (омега); z (земля); q (ук); ф (ферт); i (ижица); k (кси); j (пси); ^ (лигатура «от»); @ (юс большой); # (юс малый). Но в окончательно утвержденной азбуке 1710 г. были оставлены: и (иже); z (земля); q (ук); ф (ферт); k (кси).
регламентация букв е, э, я (введена буква э; вместо >, " - я; вместо ~ - е);
редактирование форм самих букв (узаконено округленное начертание букв в противоположность квадратной кириллице);
введение новых обозначений чисел (вместо букв арабские числа);
устранение титлов и надстрочных знаков.
Вновь введенный гражданский шрифт и церковный полуустав стали противопоставляться функционально: как церковные книги не могли быть напечатаны гражданицей, так и гражданские книги не могли печататься церковным полууставом. Разделение алфавита на церковный и гражданский – свидетельство двуязычия (сосуществование двух живых книжных языков) и двукультурия (противопоставление светского и духовного в печатных книгах).
3. Второй аспект лингвистических преобразований Петра I – реформа языка .
В 1697 г. Пётр I в Европе обнаружил, «что пишут, как говорят». Поэтому главным принципом языкового строительства в этот период стало формирование нового литературного языка на народной основе. Основная цель – переход от гибридного церковнославянского языка к «простому» российскому языку. Путь создания нового литературного языка – сочетание европеизированной лексики и русифицированной морфологии.
Основные тенденции языкового строительства Петровской эпохи:
Обогащение словарного состава родного языка европеизированной лексикой.
Создание русифицированной морфологии.
Вытеснение приказного языка Московской Руси.
с появлением мощной переводческой деятельности, которая решала и проблему кадровой политики государства. Появление переводческой литературы означало, что в русский язык не только попадала иноязычная лексика, но и новое содержание требовало развитие новых форм родного языка, на что указывает и предписание государя: «… дабы внятнее перевесть, и не надлежит речь от речи хранить в переводе, … на свой язык уж так писать, как внятнее … ».
с процессом переустройства административной системы, реорганизацией военно-морского дела, развитием торговли, фабрично-заводских предприятий, в результате чего начинается формирование новой терминосистемы разных тематических групп.
1) прагматической: лексические заимствования по большей части мотивированы заимствованиями новых вещей и понятий, которые должны были осваиваться говорящими, чтобы кодифицироваться;
2) семиотической: употребление заимствований свидетельствовало об усвоении новой системы ценностей и об отказе от традиционных представлений.
При этом последняя функция проявлялась в тех случаях, когда заимствования сопровождаются в тексте глоссой (греч "язык, речь"), т.е. толкованием непонятного слова через эквивалент данного языка, привычного для читателя (например, в «Генеральном Регламенте или Уставе» (1720 г.)).
В целом процесс заимствований в этот период характеризуется
1) как избыточностью (наличие глоссирований), так и недостаточностью (не всегда переводчикам удавалось обозначить новые понятия и предметы, подбирая слова из русского употребления);
2) удачным калькированием (productus "произведение", Sonnestand "солнестояние" и др.);
3) временным вытеснением из активного употребления русских слов (виктория вместо победа , баталия вместо битва , фамилия вместо семья , фортеция вместо крепость и др.);
4) переходом в пассивный словарный состав исчезнувших реалий (сенат, лакей, камзол, кафтан и др.).
Таким образом, широкое употребление заимствований не решило основной лингвистической задачи Петра. Устойчивая черта языковой политики этого времени – жалобы на непонятность юридических документов (ряд заимствований впервые появляется в законодательных актах). Так, в «Воинском Уставе» (1716 г.) кроме тех заимствований, которые глоссируются, встречается целый ряд подобных же лексических элементов, которые читатель должен был понимать своими силами (патент, офицер, артикул, эксекуция ). Для языковой ситуации Петровской эпохи актуально не только двуязычие как примета местного значения, но и многоязычие, связанное с появлением иностранной лексики.
Еще одна яркая примета языкового строительства этого времени – отсутствие единых морфологических норм : бессистемность в употреблении русских , разговорных и церковнославянских элементов (письма и бумаги Петра I, повести начала XVIII в.). С одной стороны, в морфологических особенностях создаваемого языка отражалось влияние прежней книжно-славянской традиции. 19 апреля 1724 г. Пётр I пишет указ Сеноду о составлении кратких поучений, где распоряжается «просто писать так, чтоб и поселянин знал, или на двое: поселянин простые, а в городе покрасивее для сладости слушающих …». Создается впечатление, что маркированные церковнославянские элементы воспринимаются как риторическое украшение, или как социокультурное задание в деятельности поэтов и писателей, а не как общекультурные значимые. Поэтому церковнославянский язык уже не универсальный язык. С другой стороны, создание русифицированной морфологии – попытка отредактировать тексты в соответствие с установками новой языковой политики. К морфологической правке относятся замена форм аориста и имперфекта л-формами без связки, форм инфинитива на –ть, форм 2 л. ед. ч. на –шь, форм двойственного числа на формы множественного числа, сосуществование в обращениях форм звательного и именительного падежа. Синтаксическая правка выражалась в замене конструкций «частица да + форма настоящего времени» синтетическими формами повелительного наклонения, одинарного отрицания двойным, конструкции с существительными в род. п. на согласованные словосочетания.
Стилистическая неупорядоченность литературного языка как генетическая неоднородность языковых средств выражения в его составе. Смешанный характер речи – признак формирования культурного диалекта.
Две разновидности литературной речи: славянороссийский язык и гражданское посредственное наречие. Славянороссийский язык – «обмирщенный» церковнославянский: сочетание церковнославянской грамматики и небольшого количества просторечий, заимствований (проповеди Феофана Прокоповича, Стефана Яворского, переводные научные сочинения, предисловие к «Лексикону трехъязычному» Федора Поликарпова). Создание гражданского посредственного наречия как доступного и понятного письменного литературного языка нового типа – главная лингвистическая установка Петра I. Сложный состав этого литературного языка: русские разговорные, просторечные, церковнославянские элементы, европейские заимствования, искусственные образования, неологизмы, кальки, индивидуальные авторские лексемы (переводы технических книг, переводные повести, драмы, интимная поэзия, письма, газеты).
Роль «приказного» языка в развитии литературного языка: раньше противопоставлялся церковнославянскому, теперь перемещается на периферию. В новых условиях литературность текстов перестает связываться с признаками книжности и определяется экстралингвистическими параметрами. Вследствие чего создается возможность существования нелитературных текстов на литературном языке. Новый язык приобретает атрибут полифункциональности: включение в языковую культуру тех сфер, которые были вне пределов его функционирования (духовная словесность, законодательство, делопроизводство).
Таким образом, культурная политика Петра I привела к радикальному изменению языковой ситуации:
«приказной» язык Московской Руси: вне употребления и в конкуренции с традиционным книжным языком.
церковнославянский язык теряет свою полифункциональность: только язык культа.
формируется письменный литературный язык нового типа – гражданское посредственное наречие.
новый литературный язык отличается стилистической неупорядоченностью, смешением старого и нового, своего и чужого, книжного и просторечного.
«История русского литературного языка как научная дисциплина вырастает из живого опыта культурного развития русского общества. Вначале это свод наблюдений над меняющимися нормами литературного правописания, литературного словосочетания и словоупотребления», - писал В. В. Виноградов 1 . Конечно, такой ход изысканий в области истории русского литературного языка объясним, прежде всего, сущностью литературного языка с его определяющим свойством нормированности. В обзоре «Русская наука о русском литературном языке» Виноградов, выделяя историю русского литературного языка как самостоятельную научную дисциплину, раскрывает взаимосвязь различных теорий, предлагавших осмысление литературно-языкового процесса, тенденций и закономерностей развития стилей, с эволюцией самого русского литературного языка. Он очень подробно охарактеризовал особенности научных наблюдений над русским литературным языком в различные культурно-исторические периоды.
В. В. Виноградов отмечал важное значение словарей и грамматик (например. Лаврентия Зизания, Памвы Берынды) для осмысления роли церковно-славянского языка и реформирования старых грамматических построений (сочинения Мелетия Смотрицкого) до XVIII в. Он отразил содержание научной деятельности В. К. Тредиаковского, А. П. Сумарокова и особенно М. В. Ломоносова, подчеркнув нормативно-стилистическую направленность его «Российской грамматики» (1755), которая «предопределила понимание и изучение грамматической системы русского литературного языка вплоть до 20-30-х годов XIX в.» и повлияла на характер морфологических исследований в более поздние периоды. Признана роль грамматических разысканий А. А. Барсова, достижений лексикографов второй половины XVIII- первой четверти XIX в., особенно составителей «Словаря Академии Российской» (1789-1794). Дана оценка концепциям о влиянии старославянского языка А. С. Шишкова и А. X. Востокова, исследованиям Востокова в области взаимодействия русского литературного и старославянского языков. Охарактеризованы принципы изучения русского литературного языка в отношении его к народным говорам и социально-групповым диалектам основателя русской научной этнографии Н. И. Надеждина. Виноградов утверждает, что «именно в этот период закладываются научные основы истории древнерусского литературного языка» .
Период 40-70-х годов XIX в. Виноградов рассматривает как время национально-исторических и философских исканий, когда в числе основных научных тенденций оказались «поиски общих исторических закономерностей русского литературно-языкового процесса; выдвижение проблемы личности, проблемы индивидуального творчества и его значения в истории литературного языка, проблемы “языка писателя” (особенно по отношению к реформаторам языка)» 1 . В этой связи отмечена диссертация К. С. Аксакова «Ломоносов в истории русской литературы и русского языка» (1846).
Как полемические по духу и противопоставленные работам филоло- гов-западников оцениваются филологические воззрения и «Толковый словарь живого великорусского языка» (1863-1866) В. И. Даля. Известно, что этот лексикограф решительно заявил о том, что «пришла пора подорожить народным языком и выработать из него язык образованный» . Высоко оценивая средства народного языка как источник обновления литературной речи, Даль говорил о необходимости его освобождения от заимствований.
Среди западников Виноградов выделяет Я. К. Грота, к достижениям которого в области исследования истории русского литературного языка относится изучение языка писателей (Г. Р. Державина, Н. М. Карамзина), разработка историко-стилистического и нормативно-грамматического направлений. Грот - автор первого опыта словаря языка писателя. «Литературно-эстетический принцип у Грота сочетается с принципами культурно-исторического параллелизма между развитием русского языка и идейным развитием верхов русского общества» .
Нельзя не отметить, что в середине XIX в. русские языковеды знали концепции западноевропейских ученых, например Я. Гримма, утверждавшего, что «наш язык - это также наша история» . Ф. И. Буслаев подчеркивал неразрывность истории народа и истории языка, которая в его трудах получила культурно-историческую интерпретацию с привлечением фактов фольклора, областных говоров и древних литературных памятников . В составленной Буслаевым «Исторической хрестоматии» были собраны и прокомментированы в примечаниях многочисленные образцы различных стилей.
Труды И. И. Срезневского, по мнению Виноградова, относятся к «переходному от романтико-исторического к позитивно-историческому» периоду, что проявилось в эволюции научных взглядов Срезневского. Некоторые воззрения ученого Виноградов считал устаревшими, но подчеркивал, что его важнейший труд «Мысли об истории русского языка» определил тематику работ многих поколений лингвистов. К заслугам языковеда отнесено создание периодизации истории русского языка, определение ее задач, среди которых «подробные лексикальные и грамматические описания древних памятников русского языка. К ним должны быть составлены словари с объяснением всех значений и оттенков слов, с указанием заимствований» 1 .
В своем обзоре этапов развития истории русского литературного языка как науки и вклада выдающихся ученых в ее становление Виноградов пишет об А. А. Потебнё как о языковеде-мыслителе, который «закладывает прочные основы истории русского языка, между прочим и языка литературного, как истории словесного творчества русского народа. <...> В его понимании история русского литературного языка тесно сплелась с историей русской мысли» .
Рассмотрению концепции А. А. Шахматова посвящены многие сочинения Виноградова: работа «История русского литературного языка в изображении академика А. А. Шахматова», раздел в статье «Проблема литературного языка и изучения его истории в русской лингвистической традиции досоветского периода» и др. Шахматов создал подкрепляемую культурноисторическими, литературными разысканиями концепцию эволюции русского литературного языка и предложил новое понимание процессов его развития. Виноградов осветил содержание историколингвистической концепции Шахматова, показал трансформацию взглядов ученого: от признания церковнославянского языка основой письменного русского языка и указания на связь распространения христианской культуры с возникновением восточнославянской письменности - к утверждению того, что в Древней Руси язык образованных классов был обрусевшим церковно-славянским. Ценным было признание Шахматовым ог- ромного значения для развития русского литературного языка делового письменного языка и «московского наречия».
Считая Шахматова ученым-энциклопедистом, признавая новизну и широту задач, выдвинутых ученым, Виноградов, однако, подчеркнул противоречивость шахматовской теории, что отразилось и в ее терминологии. «Итак, в представлении Шахматова, русский литературный язык - это язык письменный, однако первоначально резко отличавшийся от “письменно-делового”, это язык книжный, уже с XI в. ставший разговорным языком книжно-образованных слоев общества, а в XIX в. это разговорный язык, “приобретший права книжного языка”, и, наконец, это одно из великорусских наречий, именно московское наречие. Вместе с тем, по определению Шахматова, “книжный язык XI в. - это непосредственный родоначальник нашего современного великорусского книжного языка”» .
Шахматов сам видел слабые стороны своих научных построений, которые Виноградов тем не менее назвал величественными, хотя сделал вывод о том, что ученый «не воспроизвел во всей широте и полноте процессов взаимодействия и скрещения церковно-книжного и народно-литературного языков в сфере государственно-деловой, публицистической и литературно-художественной по отношению к структуре литературной речи Московского государства XV-XVII вв.» 1 . Влияние шахматовских теорий чувствовалось в работах многих русских языковедов.
Понимание развития русского литературного языка Шахматовым Виноградов сравнил с вйдением Е. Ф. Будде, с его историко-диалектологическим подходом к явлениям языка. Согласно концепции Будде, отраженной в «Очерке истории современного литературного русского языка (XVII- XIX вв.)» (1908), литературный язык сливается в XVIII в. с языком художественной литературы. А потому этапы истории русского литературного языка описываются ученым преимущественно на материале языка художественной литературы, языка отдельных авторов, так что «язык писателя механически смешивается с литературным языком той или иной эпохи» .
В конце XIX - начале XX в. активно разрабатываются вопросы исторической грамматики, включенной в общую историю русского литературного языка, исторической лексикологии, издаются словари, отразившие богатство собранного материала, в том числе старославянского фонда. Это и «Материалы для словаря древнерусского языка» А. Л. Дювернуа (1894), и «Материалы и исследования в области славянской филологии и археологии» А. И. Соболевского (1910), который считал литературным языком язык письменности, настаивая на изучении не только летописей и романов, но и документов - купчих, закладных .
В середине XX в. природу русского литературного языка исследовал С. П. Обнорский. Выступая против традиционных взглядов, он отстаивал в своих статьях, среди которых принципиальное значение имеет «“Русская правда” как памятник русского литературного языка» (1934), и в монографии «Очерки по истории русского литературного языка старшего периода» (1946) гипотезу о восточнославянской речевой основе русского литературного языка.
«Очерки по истории русского литературного языка» В. В. Виноградова (1934) явились первой попыткой представить системное и разноуровневое описание огромного материала, отражающего период XVII-XIX вв. С именем Виноградова связана активная и планомерная разработка различных вопросов истории русского литературного языка, в том числе описания языка художественной литературы как особого феномена, а не «эквивалента и не синонима языка в поэтической функции» 1 , а как следствие этого - выделение науки о языке художественной литературы в качестве особой области лингвистических разысканий.
В XX в. были достигнуты значительные успехи при изучении языка и стиля отдельных авторов, определении роли прозаиков, поэтов, публицистов в отражении (даже формировании) тенденций развития русского литературного языка. В 1958 г. на IV Международном съезде славистов В. В. Виноградов представил теорию существования двух типов древнерусского литературного языка - книжно-славянского и народно-литературного и обосновал необходимость различать литературный язык дона- ционального периода и национальный литературный язык с точки зрения их структуры и функционирования. Идеи Виноградова и его выводы, основанные на широком использовании фактов письменности, получили заслуженное признание.
Большое значение для русского языкознания имел выход в свет «Толкового словаря русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940), в составлении которого участвовали В. В. Виноградов, Г. О. Винокур, Б. А. Ларин, С. И. Ожегов и Б. В. Томашевский. Словарь отразил лексику художественной литературы (от А. С. Пушкина до М. Горького) и общественно-политических текстов 30-х годов XX в. Использованный в словарных статьях богатый иллюстративный материал давал возможность показать специфику нормативно-стилистической системы русского литературного языка. В этом словаре также отражена система грамматических, орфографических и (что очень ценно) орфоэпических норм - так называемого старомосковского произношения.
В статье «О задачах истории языка» (1941) Г. О. Винокур прояснил ряд задач, стоящих перед историей русского литературного языка как наукой. В работе «Слово и стих в “Евгении Онегине” Пушкина» (1940) он исследовал лексико-семантические особенности «стихового слова». Таким образом, языковедов все более привлекают «различные манеры говорить и писать, рождающиеся из входящих в коллективную привычку способов пользования языком» , т. е. язык и стиль отдельных авторов, имеющие собственную историю. Изучение их эволюции - в числе задач истории русского литературного языка как науки.
В книге «Русский литературный язык первой половины XIX в.» (1952) Л. А. Булаховского освещается важный для формирования главнейших тенденций функционирования и развития современного русского литературного языка, особенно его словаря, период в истории языка.
«Стилистический» взгляд на те проблемы, которые предполагает изучение истории русского литературного языка, отражает в своих трудах «Об изучении языка художественных произведений» (1952), «Стилистика художественной речи» (1961) и «Стилистика русского языка» (1969) А. И. Ефимов. Он видит в стиле исторически сложившуюся разновидность языка, обладающую определенными особенностями объединения и употребления языковых единиц. Ученый проявляет глубокое понимание важной роли, которую играет язык художественной литературы (художественно-беллетристический стиль) в развитии русского литературного языка. Стилистика в его трудах предстает наукой о словесном мастерстве, об эстетике слова, о выразительных средствах языка в целом.
Сторонник индуктивного метода, Б. А. Ларин в исследовании проблем истории русского литературного языка шел от частных наблюдений, от фактов и требовал доказательности в решении каждого вопроса, при выдвижении любой концепции 1 . Наиболее известны его работы по языку и стилю Н. А. Некрасова, А. П. Чехова, М. Горького, М. А. Шолохова. Ларин исследовал состояние литературного языка, отраженного в произведениях писателей, выступал за изучение языка города. Кроме того, «будучи горячим защитником изучения живой диалектной речи, он одновременно... требовал исследовать ее в связи с литературным языком и изучать смешанные формы речи в песнях, сказках, пословицах и загадках» . «Чрезвычайно ценной рекомендацией» назвал Виноградов мысль Ларина о том, что разговорная речь Московской Руси «в ее сложном многообразии и развитии с XV по конец XVII в. должна изучаться как предпосылка и глубокая основа национального языка - более существенная и определяющая, чем традиции книжно-славянского языка» .
Институт русского языка АН СССР в 50-е годы XX в. начинает издание «Материалов и исследований по истории русского литературного языка». Каждый том содержит исследования о языке и стиле русских писателей: предпушкинской поры, Н. М. Карамзина (1-й том); М. В. Ломоносова, А. Н. Радищева, А. С. Пушкина, раннего Н. В. Гоголя (2-й том); писателей пушкинской поры, М. Ю. Лермонтова, В. Г. Белинского (3-й том); писателей второй половины XIX в. (4-й том).
Нельзя не отметить заслуги С. А. Копорского, который в труде «Из истории развития лексики русской художественной литературы 60-70 гг. XIX века. (Словарный состав сочинений Успенского, Слепцова, Решетникова)» исследовал лексику и ее стилистическое использование в произведениях русских писателей - демократов и народников.
У лингвистов никогда не угасал интерес к древнейшему периоду истории русского литературного языка. Значению древнеславянского языка посвящена статья Н. И. Толстого «К вопросу о древнеславянском языке как общем литературном языке южных и восточных славян» (1961), исследованию источников памятников - статья «О некоторых источниках “Изборника 1076 года” в связи с вопросом о происхождении их переводов» (1976) Н. А. Мещерского. Одной из главных задач, стоящих перед наукой, Мещерский считает демонстрацию того, как мастера слова «обрабатывали» общенародный язык; это он сумел убедительно показать в книге «История русского литературного языка» (1981). Такая точка зрения остается актуальной для историков языка, работавших в 80-90-е годы XX в.
Многие важные условия обогащения, качественного обновления лексико-семантической системы русского языка рассматривает Ю. С. Сорокин в своем фундаментальном труде «Развитие словарного состава русского литературного языка. 30-90 годы XIX в.» (1965). Прежде всего он отмечает развитие многозначности у активно употреблявшихся исконных и заимствованных слов, в том числе научных терминов, номенклатуры, принадлежащей сфере искусства, и т. д. Назвав это направление в лексике тенденцией «образно-фразеологического переосмысления» книжных слов , он выявил терминосистемы, единицы которых чаще приобретали нетерминологические, переносные значения, пополняли состав общеупотребительных языковых средств, использовались в языке художественной литературы. Кроме того, Сорокин отметил процесс терминологизации лексики, обусловленный таким экстралингвистическим фактором, как интенсивное развитие науки, усиление политической активности общества в изучаемый период и процесс «передвижения» слов разговорной, просторечной, профессиональной лексики в направлении от периферии к центру.
Данные тенденции в развитии словарного состава исследуются и в работах Ю. А. Бельчикова «Вопросы соотношения разговорной и книжной лексики в русском литературном языке второй половины XIX столетия» (1974) и «Русский литературный язык во второй половине XIX века» (1974).
Коллективная монография под редакцией Ф. П. Филина «Лексика русского литературного языка XIX - начала XX века» (1981) стала еще одним свидетельством пристального внимания ученых к истории русского литературного языка.
Д. С. Лихачёв известен как выдающийся исследователь древнерусской литературы, историк культуры, текстолог. Его труды посвящены поэтике, изучению жанра, стиля русских писателей: «Слово о полку Игореве», «Текстология. На материале русской литературы X-XVII вв.», «Поэтика древнерусской литературы», «“Небрежение словом” у Достоевского», «Особенности поэтики произведений Н. С. Лескова» и др. В монографии «Человек в литературе Древней Руси» Лихачёв показал, как менялись в древнерусской литературе стили. Историк и филолог, он не мог не затронуть важный вопрос о происхождении русского литературного языка.
Многие вопросы истории русского литературного языка освещает А. Н. Кожин, последователь В. В. Виноградова. Значителен его вклад в изучение роли народной речи для формирования и развития литературного языка в различные периоды, в описание особенностей языка художественной литературы и конкретных идиостилей (прежде всего Н. В. Гоголя и Л. Н. Толстого), в научное отражение многочисленных фактов перемещения языковых средств как центростремительного движения, обусловившего демократизацию и обогащение литературного языка в разные периоды, в частности в XIX-XX вв. Он пытается осмыслить сложные процессы, определяющие «размывание границ» стилевого профиля художественного текста, социально и эстетически стимулируемое влияние разговорной речи на язык поэзии и прозы. Кожин подробно исследовал развитие русского литературного языка в период Великой Отечественной войны .
Ценными для науки остаются труды А. И. Горшкова. Ученый исследовал многочисленные письменные источники, рассматривал роль русских писателей, прежде всего А. С. Пушкина, в становлении стилистической системы языка, конкретизировал представление о предмете истории русского литературного языка как науки. В книгах «История русского литературного языка» (1969) и «Теория и история русского литературного языка» (1984) систематизированы теоретические положения, на которых основывается современная наука о литературном языке (в том числе о языке художественной литературы), стилистика, культура речи. Горшков демонстрирует филологический подход как синтезирующий, методологически необходимый при описании языка в диахронии на базе письменных памятников. По его мнению, «специфика языка как реально существующего феномена, как явления национальной культуры проявляется в первую очередь при изучении его употребления, т. е. при изучении языка на уровнях текста и системы подсистем». Для ученого очевидно, что история русского литературного языка использует выводы всех дисциплин, изучающих как употребление языка, так и его систему.
