Кто является автором истории государства российского. Карамзин «История государства Российского» – краткий критический анализ

«История государства Российского» - многотомное сочинение Н. М. Карамзина , описывающее российскую историю начиная с древнейших времён до правления Ивана Грозного и Смутного времени . Труд Н. М. Карамзина не был первым описанием истории России , но именно это произведение благодаря высоким литературным достоинствам и научной скрупулёзности автора открыло историю России для широкой образованной публики.

Карамзин писал свою «Историю» до конца жизни, но не успел её закончить. Текст рукописи 12 тома обрывается на главе «Междоцарствие 1611-1612», хотя автор намеревался довести изложение до начала правления дома Романовых .

Работа над «Историей»

Один из самых популярных писателей своего времени, прозванный «русским Стерном », Карамзин в 1804 году удалился от общества в усадьбу Остафьево , где всецело посвятил себя написанию произведения, которое должно было открыть национальную историю для русского общества, которое прошлое Древнего Рима и Франции представляло гораздо лучше, чем собственное. Его начинание поддержал сам император Александр I , указом от 31 октября 1803 года даровавший ему беспрецедентное звание российского историографа .

Первые восемь томов были напечатаны в -1817 годах и поступили в продажу в феврале 1818 года . Огромный для того времени трехтысячный тираж разошёлся быстрее, чем за месяц, и потребовалось второе издание, которое было осуществлено в -1819 годах И. В. Слёниным . В 1821 году был издан новый, девятый том, а в 1824 году следующие два. За время работы в тиши архивов в мировоззрении Карамзина произошёл капитальный сдвиг в сторону консерватизма :

Сохраняя культ добродетели и чувства, он проникся патриотизмом и культом государства. Он пришел к выводу, что дабы быть успешно действующим, государство должно быть сильным, монархическим и самодержавным. Новые его взгляды выразились в записке «О древней и новой России», поданной в 1811 г. сестре Александра.

Автор не успел закончить двенадцатый том своего труда, который увидел свет спустя почти три года после его смерти. По черновикам Карамзина двенадцатый том подготовили К. С. Сербинович и Д. Н. Блудов . В начале 1829 года Блудов издал этот последний том. Позднее в этом же году вышло второе издание всего двенадцатитомника.

Исторические факты автор собирал из древних летописей, многие из которых были им введены в научный оборот впервые. К примеру, именно Карамзиным была найдена и названа Ипатьевская летопись . Многочисленные детали и подробности, чтобы не загромождать ими связный текст рассказа, Карамзин вынес в особый том примечаний. Именно эти примечания имели наибольшее научное значение.

В предисловии к своей книге Карамзин описывает важность истории вообще, её роль в жизни людей. Он говорит, что история России не менее захватывающая, важная и интересная, чем мировая . Далее приводит список источников, которые помогли ему воссоздать картину исторических событий.

В плане структуры и слога одним из чтимых образцов автор называет «Историю упадка и крушения Римской империи» Гиббона . Подобно тому, как Гиббон на примере всех описываемых событий иллюстрирует тезис о том, что упадок нравов неминуемо ведёт к краху государственности, Карамзин через весь труд проводит сокровенную мысль о благодетельности для России сильной самодержавной власти .

В первом томе Карамзин подробно описывает народы, обитавшие на территории современной России , в том числе истоки славян, их конфликт с варягами, отношение греков к племенам, населяющим территорию будущей Руси. Затем рассказывает о происхождении первых князей Руси, их правлении в русле норманской теории . В последующих томах автор подробно описывает все важные события российской истории вплоть до 1612 года.

В своем труде он выступал больше как писатель, чем историк - описывая исторические факты, он заботился о создании нового благородного языка для ведения исторического повествования. Например, описывая первые века Руси, Карамзин говорил:

Великие народы, подобно великим мужам, имеют свое младенчество и не должны его стыдиться: отечество наше, слабое, разделенное на малые области до 862 года, по летосчислению Нестора, обязано величием своим счастливому введению Монархической власти.

Монотонно закругленные ритмические каденции создают ощущение непрерывности, но не сложности истории. Современники любили этот стиль. Кое-кому из немногих критиков не нравились его высокопарность и сентиментальность, но в целом вся эпоха была им очарована и признала его величайшим достижением русской прозы.

Д. Мирский

Значение

Публикация первых томов «Истории» произвела ошеломляющее действие на современников. Пушкинское поколение читало его сочинение взахлёб, открывая для себя неведомые страницы прошлого. Запомнившиеся им сюжеты писатели и поэты развивали в художественные произведения. Например, Пушкин почерпнул в «Истории» материал для своей трагедии «Борис Годунов », которую и посвятил памяти историографа. Позднее Герцен оценил значение труда жизни Карамзина следующим образом :

Великое творение Карамзина, памятник, воздвигнутый им для потомства,- это двенадцать томов русской истории. Его история, над которой он добросовестно работал полжизни.… весьма содействовала обращению умов к изучению отечества.

Примечания

Литература

• Эйдельман Н. Я. Последний летописец . - М .: Книга , 1983. - 176 с. - 200 000 экз. (обл.)
• Козлов В. П. «История государства Российского» Н. М. Карамзина в оценках современников / Отв. ред. д-р ист. наук В. И. Буганов . АН СССР . - М .: Наука , 1989. - 224 с. - (Страницы истории нашей Родины). - 30 000 экз. - ISBN 5-02-009482-X
• Полевой Н. А. Рецензия на «Историю государства Российского» Н. М. Карамзина // Сборник материалов по истории исторической науки в СССР (конец XVIII - первая треть XIX в.): Учеб. пособие для вузов / Сост. А. Е. Шикло; Под ред. И. Д. Ковальченко . - М .: Высшая школа, 1990. - С. 153-170. - 288 с. - 20 000 экз. - ISBN 5-06-001608-0 *в пер.)

Ссылки

• Карамзин Н. М. История государства Российского : в 12-и т. - СПб. , 1803−1826; ; ; .

Wikimedia Foundation . 2010 .

Смотреть что такое "История государства Российского" в других словарях:

История государства Российского … Википедия

История государства Российского Жанр Исторический фильм Страна Россия Телевизионный канал «ТВ Центр» (Россия) Количество серий 500 На экранах … Википедия

История Вооружённых Сил России разделена на несколько периодов. Военная униформа с X по XVIII век Содержание 1 С древнейших времён до XIII века 1.1 V VIII веков … Википедия

«История государства Российского» -- многотомное сочинение Н. М. Карамзина, описывающее российскую историю начиная с древнейших времён до правления Ивана Грозного и Смутного времени. Труд Н. М. Карамзина не был первым описанием истории России, но именно это произведение благодаря высоким литературным достоинствам и научной скрупулёзности автора открыло историю России для широкой образованной публики и наибольшим образом способствовало становлению национального самосознания.

Карамзин писал свою «Историю» до конца жизни, но не успел её закончить. Текст рукописи 12 тома обрывается на главе «Междоцарствие 1611--1612», хотя автор намеревался довести изложение до начала правления дома Романовых.

"История государства Российского" - крупнейшее для своего времени достижение русской и мировой исторической науки, первое монографическое описание русской истории с древнейших времен до начала XVIII в.

Труд Карамзина вызвал бурные и плодотворные для развития историографии дискуссии. В спорах с его концепцией, взглядами на исторический процесс и события прошлого возникали иные идеи и обобщающие исторические исследования - "История русского народа" М.А. Полевого, "История России с древнейших времен" С.М. Соловьева и другие работы. Утрачивая с годами собственное научное значение, "История…" Карамзина сохранила свое общекультурное и историографическое значение, из нее черпали сюжеты драматурги, художники и музыканты. И поэтому этот труд Карамзина входит "в корпус тех классических текстов, без знания которых не может быть полноценно понята история русской культуры и исторической науки". Но, к сожалению, после октябрьской революции восприятие "Истории…" как сочинения реакционно-монархического на долгие десятилетия закрывало ей путь к читателю. С середины 80-х гг., когда в обществе наступает период переосмысления исторического пути и разрушения идеологических стереотипов и давящих идей, хлынул поток новых гуманистических приобретений, открытий, возврата к жизни многих творений человечества, а с ними и поток новых надежд и иллюзий. Вместе с этими переменами к нам вернулся Н.М. Карамзин со своей бессмертной "Историей…". В чем же причина этого общественно-культурного феномена, проявлением которого стала многократная публикация отрывков из "Истории…", ее факсимильное воспроизведение, чтение ее отдельных частей по радио и т.д.? А.Н. Сахаров предположил, что "причина этого заключается в огромной силе духовного воздействия на людей подлинно научного и художественного таланта Карамзина". Автор данной работы полностью разделяет это мнение - ведь проходят годы, а талант остается молодым. "История государства Российского" раскрыла в Карамзине подлинную духовность, в основе которой лежит стремлении ответить на вечные вопросы, волнующие человека и человечество - вопросы бытия и цели жизни, закономерности развития стран и народов, соотношение личности, семьи и общества и т.д. Н.М. Карамзин был как раз одним из тех, кто затронул эти вопросы, и попытался в силу своих возможностей решить их на материале отечественной истории. То есть можно сказать, что это сочетание научности и публицистической популяризации в духе модных сейчас исторических произведений, удобных для восприятия читателя.

Важным принципом при написании "Истории…" является принцип следования правде истории, как он ее понимает, пусть и была она иногда горька. "История не роман, а мир не сад, где все должно быть приятно. Она изображает действительны мир" замечает Карамзин. Но он понимает ограниченные возможности историка в деле достижения исторической истины, так как в истории " как в деле человеческом, бывает примесь лжи, однако ж характер истины всегда более или менее сохраняется, и сего довольно для нас, чтобы составить себе общее представление о людях и деяниях". Следовательно, историк может творить из того материала, который у него есть и он не может произвести "золота из меди, но должен очистить и медь, должен знать всего цену и свойства; открывать великое, где оно таится, и не давать малому прав великого". Научная достоверность - лейтмотив, постоянно беспокойно звучащий на всем протяжении карамзинской "Истории…"

Еще одним важнейшим достижением "Истории…" является то, что здесь с ясностью раскрывается новая философия истории: только что начавший складываться историзм "Истории...". Историзм открывал принципы постоянного изменения, развития и совершенствования человеческого общества. Порождал понимание места каждого народа в истории человечества, своеобразие культуры каждой науки, особенности национального характера..

Со времени выхода в свет "Истории государства Российского" историческая наука далеко ушла вперед. Уже многим современникам Карамзина представлялась натянутой, недоказанной и даже вредной монархическая концепция труда историографа Российской империи, его стремление подчас с объективными данными подчинить з этой концепции рассказ о русском историческом процессе с древнейших времен до XVII в. И, тем не менее, интерес к этому труду сразу после выхода был огромен.

Издание "Истории государства Российского", причем в полном виде, помогает увидеть не только первоистоки важнейших явлений в истории русской науки, литературы, языка, но и облегчает изучение исторической психологии, истории общественного сознания. Поэтому труд Н.М. Карамзина на долгое время стал образцом подходов к исследованию основных сюжетов Российской истории.

31 октября 1803 г. 37-летний Карамзин Высочайшим указом получает должность историографа с пенсией (3 тыс. рублей), рав­ной профессорскому жалованью. Перед ним открываются все архивохранилища и библиотеки, он удаля­ется в Остафьево, имение отца своей новой жены Екатерины Андреевны Вяземской. В скромно обставленном кабинете на втором этаже барского дома он начинает свой подвиг учено­го-историка: «Пишет тихо, не вдруг и работает прилежно».

В советской историографии Карамзин характеризовался как идеолог «дворянско-аристократических кругов», крепост­ник и монархист. Ключ к пониманию личности ученого, как впрочем и любой другой, - в природной, генетической нату­ре, в обстоятельствах его жизни, в том, как формировался его характер, в семейных и общественных отношениях. «Благо­родную дворянскую гордость», любовь к Отечеству историка питали просвещенный отец, круг думающих и образованных друзей дома, трогательная и скромная российская природа. Но кроме этого из детства Карамзин вынес и впечатления об ужасной «пугачевщине», а в годы своего путешествия за гра­ницу увидел гибельность насилия, народную стихию, авантю­ризм вождей Французской революции. «Ужасы французской революции навсегда излечили Европу от мечтаний граждан­ской вольности и равенства»; «Народ в кипении страстей мо­жет быть скорее палачом, нежели судиею».

В своем труде исследователь не только поставил проблему художественного воплощения истории, повременного лите­ратурного описания событий, но их «свойство и связь». Его принципы: 1) любовь к Отечеству как части человечества; 2) следование правде истории: «История - не роман и не сад, где все должно быть приятно, - она изображает действительный мир»; 3) современный взгляд на события прошлого: «что есть или было, а не что быть могло»; 4) комплексный подход к истории, т.е. создание истории общества в целом: «успехи разума, искусства, обычаи, законы, промышленность и т.д.». Движущая сила исторического процесса - это власть, госу­дарство. Весь русский исторический процесс является борьбой самодержавия с народоправством, олигархией, аристократами и уделами. Единовластие представляет собой стержень, на ко­торый нанизывается вся общественная жизнь России. Разру­шение единовластия всегда приводит к гибели, возрождение - к спасению. Самодержавие олицетворяет собой порядок, бе­зопасность и благоденствие. На примерах коварства Юрия Долгорукого, жестокости Ивана III и Ивана Грозного, зло­действ Бориса Годунова и Василия Шуйского Карамзин показывает, каким не должен быть монарх. Противоречиво оценивает ученый и Петра I: «Мы стали гражданами мира, но перестали быть в некоторых случаях гражданами России». В то же время не случайно его «История...» называется рос­сийской, а не русской. Относительно простого народа исто­рик все же не выступал за «прелести кнута», а видел его пол­ноправным гражданином наряду с дворянами и купцами при одном условии: «народ должен работать». В его истории нет идеи избранности русского народа и национального нигилиз­ма. Он сумел удержаться на объективном уровне подхода ко всем народам России и Европы.

Незадолго до своей смерти, на собрании Академии наук Николай Михайлович сказал: «Мы желали бы из самого гро­ба действовать на людей, подобно невидимым добрым гени­ям, и по смерти своей еще иметь друзей на земле». Этой чести Карамзин удостоился в полной мере.

Работа над «Историей государства Российского» шла очень интенсивно и в отношении подбора источников, и в части пи­сания самого текста. Уже к 1811 г. было написано около 8 то­мов, но события 1812-1813 гг. временно оборвали работу. Лишь в 1816 г. он смог поехать в Петербург, имея уже 9 томов, и приступил к изданию первых 8 томов как законченной цель­ной части своей «Истории...».

«История в некотором смысле есть священная книга наро­дов: главная, необходимая; зерцало их бытия и деятельности; скрижаль откровения и правил; завет предков к потомству... - так начинает Карамзин свою «Историю...». - Правители, зако­нодатели действуют по указаниям истории... Должно знать, как искони мятежные страсти волновали гражданское общество и какими способами благотворная власть ума обуздывала их бур­ное стремление... Но и простой гражданин должен читать исто­рию. Она мирит его с несовершенством видимого порядка ве­щей... утешает в государственных бедствиях... она питает нравственное чувство и праведным судом своим располагает душу к справедливости, которая утверждает наше благо и со­гласие общества. Вот польза: сколько же удовольствий для сер­дца и разума».

Итак, на первом месте поставлена политико-назидатель­ная задача; история для Карамзина служит нравоучению, по­литическому наставлению, а не научному познанию. Это - утверждение сильной монархической власти и борьба с рево­люционным движением.

Живописность, искусство - таков второй элемент, харак­теризующий исторические взгляды Карамзина. История Рос­сии богата героическими яркими образами, она - благодатный материал для художника. Показать ее в красочном, живопис­ном стиле - основная задача историка. Исторический процесс Карамзин понимал через прагматизм Юма, ставившего во гла­ву угла историческую личность как двигатель исторического развития, выводившего это развитие из воззрений отдельно­го человека и его действий. Все основные элементы в понима­нии истории взяты Карамзиным из XVIII столетия и отража­ют предшествующий этап в развитии истории. Но историчес­кая наука прошла уже значительный путь, и, конечно, нельзя было вовсе обойти две основные проблемы исторической на­уки, к разрешению которых через наследие прошлого настой­чиво пробивалась историческая мысль, - проблему источника и проблему исторического синтеза. Но здесь наступало про­тиворечие между требованием научной документации и лите­ратурно-художественным направлением. Карамзин нашел это­му противоречию своеобразное разрешение, разделив свою ис­торию на две самостоятельные части. Основной текст - литературное повествование - сопровождался в приложени­ях самостоятельным текстом документальных примечаний.

Источники «Истории государства Российского»

С именем Карамзина и его «Историей...» связаны публикация, введение в научный оборот значительного числа исторических па­мятников. Следуя духу времени, ученый ис­пользует свои личные связи, сносится с московским и другими архивами, обращается к крупным библиотечным фондам, прежде всего в Синодальную библиотеку, прибегает и к частным хра­нилищам, например к фондам Мусина-Пушкина, и выписыва­ет, точнее, извлекает оттуда те новые документы, о которых впервые читатель узнавал от Карамзина. Среди этих докумен­тов и новые летописные списки, например Ипатьевский свод (по терминологии Карамзина - Киевская и Волынская лето­писи), впервые использованный Карамзиным; многочисленные юридические памятники - «Кормчая книга» и церковные ус­тавы, Новгородская Судная грамота, Судебник Ивана III (Татищев и Миллер знали только Судебник 1550 г.) «Стоглав»; используются литературные памятники - на первом месте «Слово о полку Игореве», «Вопросы Кирика» и др. Расширяя вслед за М.М. Щербатовым использование записок иностран­цев, Карамзин и в этой области привлек впервые много новых текстов, начиная с Плано Карпини, Рубрука, Барбаро, Контарини, Герберштейна и кончая записками иностранцев о Смут­ном времени. Результатом этой работы и явились те обширные примечания, которыми Карамзин снабдил свою «Историю...». Они особенно обширны в первых томах, где по объему превы­шают сам текст «Истории...». 1-й том содержит 172 страницы, а примечания к нему - 125 страниц петита, во 2-м томе на 189 страниц текста приходится 160 страниц примечаний, так­же петитом, и т.д.

Эти примечания составляют главным образом выдержки из источников, изображающих те события, о которых расска­зывает Карамзин в своей «Истории...». Обычно даются парал­лельные тексты из нескольких источников, главным образом - разные списки летописей. Это огромное количество докумен­тального материала сохранило свою свежесть в ряде случаев до конца XIX в., тем более что некоторые списки и памятни­ки, которыми пользовался Карамзин, погибли во время мос­ковского пожара 1812 г. или от других стихийных бедствий. К примечаниям Карамзина долго продолжали обращаться ис­торики, уже перестав читать его «Историю...»; ценность этих примечаний совершенно бесспорна.

Надо оговорить, что в самой работе по розыску и обработке документов значительную роль сыграли выдающиеся деятели русской археографии начала XIX в. Им и принадлежит значи­тельная доля указанной заслуги «Истории...» Карамзина. Из переписки Карамзина с К.Ф. Калайдовичем, директором Московского архива Коллегии иностранных дел А.Ф. Ма­линовским, с П.М. Строевым видно, что новооткрытые памятники, использованные в карамзинской «Истории...», в значи­тельной части - их находки. Они не только высылают ему дела, представляющие ценность и важность для этого перио­да, но и сами, по его поручению, делают подбор документов, выборку и систематизацию чернового подготовительного ма­териала к заданной теме или вопросу.

Но Карамзин не ограничивается в своих примечаниях од­ним формальным воспроизведением источника. Примечания Карамзина свидетельствуют о том, что его длительная и углуб­ленная работа над документальным материалом, его обшир­ные исторические познания поставили его в известной мере в уровень с требованиями критического метода, принесенного Шлецером в русскую историческую науку. Историк летописа­ния М.Д. Приселков отметил тонкое критическое чутье Карам­зина в отборе использованных им текстов Ипатьевской, Лаврентьевской и Троицкой летописей. Его примечания о составе «Русской Правды», о церковных уставах Владимира и Всево­лода, частое сопоставление разных исторических источников для разрешения отдельных научных контроверз сообщают при­мечаниям Карамзина не только археографическое, но и исто­рическое значение. Не случайно к мнению Карамзина прислу­шивались в спорных вопросах специалисты-археографы. И все же в общей системе исторических взглядов Карамзина, в об­щем построении его «Истории...» весь этот источниковедчес­кий, критический аппарат сохраняет чисто формальный, от­сылочный характер.

Исследователь в примечаниях дает выписки из источников, изображающих те события, которые он описывает в своей ис­тории. Но при этом тот самый критический материал, который содержится в примечаниях, остается неотраженным в самой «Истории...», оказывается как бы за рамками повествования. В плане последнего Карамзину важны не критика источников и раскрытие внутреннего содержания явлений. Он берет из источника только факт, явление само по себе. Этот разрыв меж­ду примечаниями и текстом переходит иногда и в прямое про­тиворечие, так как эти две части работы Карамзина подчинены двум разным принципам, или требованиям. Так, в самом нача­ле своей «Истории...», обойдя этногенетические вопросы в крат­ком очерке, как это сделал уже М.М. Щербатов, он подошел к объяснению имени славян: «...под сим именем, достойным лю­дей воинственных и храбрых, ибо его можно производить от славы» - таково положение Карамзина. А в примечании 42-м к этому тексту дается научная контроверза и фактическое оп­ровержение этого толкования. Но, опровергнутое критикой, оно утверждается повествованием, как согласное с художе­ственным образом создаваемым писателем. Так же дан и вопрос о призвании варягов. Если в примечании намечена кри­тика легенды о Гостомысле, то художественные задачи пове­ствования вводят его в текст, как «достойного бессмертия и славы в нашей истории». Критика текста вообще не перехо­дит у Карамзина в критику легенды; легенда, напротив, - са­мый благодатный материал для художественного украшения рассказа и для психологических рассуждений.

Т руд всей жизни. Над произведением из 12 томов поэт, писатель, создатель первого русского литературного журнала и последний историограф России работал более двадцати лет. Сумел придать историческому произведению «легкий стиль» и создать настоящий исторический бестселлер своего времени. Наталья Летникова изучала историю создания знаменитого многотомника.

От путевых заметок к изучению истории . Автор «Писем русского путешественника», «Бедной Лизы» , «Марфы Посадницы», успешный издатель «Московского журнала» и «Вестника Европы» в начале ХIХ века всерьез увлекся историей. Изучая летописи и редкие манускрипты, решил объединить бесценные знания в один труд. Поставил задачу - создать полное печатное общедоступное изложение русской истории.

Историограф Российской империи . На почетную должность главного историка страны Карамзина назначил император Александр I . Литератор получил ежегодный пенсион в две тысячи рублей и допуск во все библиотеки. Карамзин без колебаний оставил «Вестник», приносивший доход втрое больше, и посвятил жизнь «Истории государства Российского» . Как заметил князь Вяземский - «постригся в историки». Светским салонам Карамзин предпочел архивы, приглашениям на балы - изучение документов.

Исторические знания и литературный стиль . Не просто изложение фактов вперемешку с датами, а высокохудожественная историческая книга для широкого круга читателей. Карамзин работал не только с первоисточниками, но и со слогом. Сам автор называл свой труд «историческая поэма». Выписки, цитаты, пересказы документов ученый спрятал в примечания - по сути, Карамзин создал книгу в книге для тех, кто особенно интересуется историей.

Первый исторический бестселлер . Восемь томов автор отдал в печать лишь спустя тринадцать лет после начала работы. Задействовали три типографии: военную, сенатскую, медицинскую. Львиную долю времени отняла корректура. Вышли три тысячи экземпляров через год - в начале 1818-го. Раскупили исторические тома не хуже нашумевших любовных романов: первое издание разошлось по читателям всего за месяц.

Научные открытия между делом . За работой Николай Михайлович обнаружил по-настоящему уникальные источники. Именно Карамзиным найдена Ипатьевская летопись. В примечания VI тома вошли отрывки из «Хождения за три моря» Афанасия Никитина . «Доселе географы не знали, что честь одного из древнейших, описанных европейских путешествий в Индию принадлежит России Иоаннова века… Оно (путешествие) доказывает, что Россия в XV веке имела своих Тавернье и Шарденей, менее просвещенных, но равно смелых и предприимчивых» , - писал историк.

Пушкин про работу Карамзина . «Все, даже светские женщины, бросились читать историю своего отечества, дотоле им неизвестную. Она была для них новым открытием. Древняя Россия, казалось, найдена Карамзиным, как Америка - Колумбом. Несколько времени ни о чем ином не говорили…» - писал Пушкин . Александр Сергеевич посвятил памяти историографа трагедию «Борис Годунов» , материал для своего произведения черпал в том числе в «Истории» Карамзина.

Оценка на высшем государственном уровне . Александр I не только дал Карамзину широчайшие полномочия по чтению «всех древних рукописей, до российских древностей касающиеся» и денежное содержание. Император лично финансировал первое издание «Истории государства Российского». По высочайшему велению книга была разослана по министерствам и посольствам. В сопроводительном письме говорилось, что государевы мужи и дипломаты обязаны знать свою историю.

Что ни том - то событие . Выхода новой книги ждали. Второе издание восьмитомника вышло уже через год. Каждый последующий том становился событием. Исторические факты обсуждали в обществе. Так IX том, посвященный эпохе Грозного , стал настоящим потрясением. «Ну, Грозный! Ну, Карамзин! Не знаю, чему больше удивляться, тиранству ли Иоанна или дарованию нашего Тацита» , - писал поэт Кондратий Рылеев, отмечая и сами ужасы опричнины, и прекрасный слог историка.

Последний историограф России . Титул появился еще при Петре Великом . Почетного звания был удостоен выходец из Германии - архивист и автор «Истории Сибири» Герхард Миллер, знаменитый также «портфелями Миллера». Занимал высокий пост автор «Истории России с древнейших времен» князь Михаил Щербатов. Претендовали на него отдавший своему историческому труду 30 лет Сергей Соловьев и крупный историк начала ХХ века Владимир Иконников, но, несмотря на ходатайства, звание так и не получили. Так Николай Карамзин и остался последним историографом России.

Николай Михайлович Карамзин

«История государства Российского»

Предисловие

История в некотором смысле есть священная книга народов: главная, необходимая; зерцало их бытия и деятельности; скрижаль откровений и правил; завет предков к потомству; дополнение, изъяснение настоящего и пример будущего.

Правители, Законодатели действуют по указаниям Истории и смотрят на ее листы, как мореплаватели на чертежи морей. Мудрость человеческая имеет нужду в опытах, а жизнь кратковременна. Должно знать, как искони мятежные страсти волновали гражданское общество и какими способами благотворная власть ума обуздывала их бурное стремление, чтобы учредить порядок, согласить выгоды людей и даровать им возможное на земле счастие.

Но и простой гражданин должен читать Историю. Она мирит его с несовершенством видимого порядка вещей, как с обыкновенным явлением во всех веках; утешает в государственных бедствиях, свидетельствуя, что и прежде бывали подобные, бывали еще ужаснейшие, и Государство не разрушалось; она питает нравственное чувство и праведным судом своим располагает душу к справедливости, которая утверждает наше благо и согласие общества.

Вот польза: сколько же удовольствий для сердца и разума! Любопытство сродно человеку, и просвещенному и дикому. На славных играх Олимпийских умолкал шум, и толпы безмолвствовали вокруг Геродота, читающего предания веков. Еще не зная употребления букв, народы уже любят Историю: старец указывает юноше на высокую могилу и повествует о делах лежащего в ней Героя. Первые опыты наших предков в искусстве грамоты были посвящены Вере и Дееписанию; омраченный густой сению невежества, народ с жадностию внимал сказаниям Летописцев. И вымыслы нравятся; но для полного удовольствия должно обманывать себя и думать, что они истина. История, отверзая гробы, поднимая мертвых, влагая им жизнь в сердце и слово в уста, из тления вновь созидая Царства и представляя воображению ряд веков с их отличными страстями, нравами, деяниями, расширяет пределы нашего собственного бытия; ее творческою силою мы живем с людьми всех времен, видим и слышим их, любим и ненавидим; еще не думая о пользе, уже наслаждаемся созерцанием многообразных случаев и характеров, которые занимают ум или питают чувствительность.

Если всякая История, даже и неискусно писанная, бывает приятна, как говорит Плиний: тем более отечественная. Истинный Космополит есть существо метафизическое или столь необыкновенное явление, что нет нужды говорить об нем, ни хвалить, ни осуждать его. Мы все граждане, в Европе и в Индии, в Мексике и в Абиссинии; личность каждого тесно связана с отечеством: любим его, ибо любим себя. Пусть Греки, Римляне пленяют воображение: они принадлежат к семейству рода человеческого и нам не чужие по своим добродетелям и слабостям, славе и бедствиям; но имя Русское имеет для нас особенную прелесть: сердце мое еще сильнее бьется за Пожарского, нежели за Фемистокла или Сципиона. Всемирная История великими воспоминаниями украшает мир для ума, а Российская украшает отечество, где живем и чувствуем. Сколь привлекательны берега Волхова, Днепра, Дона, когда знаем, что в глубокой древности на них происходило! Не только Новгород, Киев, Владимир, но и хижины Ельца, Козельска, Галича делаются любопытными памятниками и немые предметы - красноречивыми. Тени минувших столетий везде рисуют картины перед нами.

Кроме особенного достоинства для нас, сынов России, ее летописи имеют общее. Взглянем на пространство сей единственной Державы: мысль цепенеет; никогда Рим в своем величии не мог равняться с нею, господствуя от Тибра до Кавказа, Эльбы и песков Африканских. Не удивительно ли, как земли, разделенные вечными преградами естества, неизмеримыми пустынями и лесами непроходимыми, хладными и жаркими климатами, как Астрахань и Лапландия, Сибирь и Бессарабия, могли составить одну Державу с Москвою? Менее ли чудесна и смесь ее жителей, разноплеменных, разновидных и столь удаленных друг от друга в степенях образования? Подобно Америке Россия имеет своих Диких; подобно другим странам Европы являет плоды долговременной гражданской жизни. Не надобно быть Русским: надобно только мыслить, чтобы с любопытством читать предания народа, который смелостию и мужеством снискал господство над девятою частию мира, открыл страны, никому дотоле неизвестные, внеся их в общую систему Географии, Истории, и просветил Божественною Верою, без насилия, без злодейств, употребленных другими ревнителями Христианства в Европе и в Америке, но единственно примером лучшего.

Согласимся, что деяния, описанные Геродотом, Фукидидом, Ливием, для всякого не Русского вообще занимательнее, представляя более душевной силы и живейшую игру страстей: ибо Греция и Рим были народными Державами и просвещеннее России; однако ж смело можем сказать, что некоторые случаи, картины, характеры нашей Истории любопытны не менее древних. Таковы суть подвиги Святослава, гроза Батыева, восстание Россиян при Донском, падение Новагорода, взятие Казани, торжество народных добродетелей во время Междоцарствия. Великаны сумрака, Олег и сын Игорев; простосердечный витязь, слепец Василько; друг отечества, благолюбивый Мономах; Мстиславы Храбрые , ужасные в битвах и пример незлобия в мире; Михаил Тверский, столь знаменитый великодушною смертию, злополучный, истинно мужественный, Александр Невский; Герой юноша, победитель Мамаев, в самом легком начертании сильно действуют на воображение и сердце. Одно государствование Иоанна III есть редкое богатство для истории: по крайней мере не знаю Монарха достойнейшего жить и сиять в ее святилище. Лучи его славы падают на колыбель Петра - и между сими двумя Самодержцами удивительный Иоанн IV, Годунов, достойный своего счастия и несчастия, странный Лжедимитрий, и за сонмом доблественных Патриотов, Бояр и граждан, наставник трона, Первосвятитель Филарет с Державным сыном, светоносцем во тьме наших государственных бедствий, и Царь Алексий, мудрый отец Императора, коего назвала Великим Европа. Или вся Новая История должна безмолвствовать, или Российская иметь право на внимание.

Знаю, что битвы нашего Удельного междоусобия, гремящие без умолку в пространстве пяти веков, маловажны для разума; что сей предмет не богат ни мыслями для Прагматика, ни красотами для живописца; но История не роман, и мир не сад, где все должно быть приятно: она изображает действительный мир. Видим на земле величественные горы и водопады, цветущие луга и долины; но сколько песков бесплодных и степей унылых! Однако ж путешествие вообще любезно человеку с живым чувством и воображением; в самых пустынях встречаются виды прелестные.